***
Настоян на вине и на крови,
Мир громко бредит, вздрагивает, бродит,
Не уксус речи, а вино любви
На помощь обреченному приходит.
Сок от лозы стекает сверху вниз,
В нём таинство спасенья оживает,
А греческий монах, как Дионис,
Его в потир тяжёлый наливает,
Причастие сияет в кубке том,
Тверда рука у нищего монаха,
А взгляд искрится эллинским огнём,
Не знающим сомнения и страха.
Псалма припомнив вечные стихи,
Вооружившись верою живою,
Он приступом берёт свои грехи,
Как прежде брал бы Фивы или Трою.
И кротко улыбнётся молчалив,
Когда душа полна и дух спокоен,
И два крыла растит в тени олив,
Глазам незримый, но отважный воин.
Он скоро переступит за порог,
Где свет несотворённый ожидает,
Где древних предков посрамлённый бог
У ног Христовых в сумраке рыдает
И говорит: «Как это удалось,
Тебе, смиренный сокрушитель ада?»
И смотрит жадно на большую гроздь
Горящего, как светоч, винограда.