Как всё-таки мала её кровать,
но деспотично детское пространство,
что голосит "неверная, останься!"
незримым глазу воинством молекул.
Любовь не стоит плавить и ковать,
когда слова приближены к молебну
в часы глухих бессониц и мигреней.
Теперь твоя вечерняя канва -
шептать уснувшей девочке: "Мой гений".
Ночами ты пытаешься сложить
все пропасти тактильностей и взглядов.
Но всё - никак: "... и ты - в отдельно взятом -
смешна и непосредственна в ужимках,
в другом же - восхитительна..."
Ста жил
не хватит с новым таинством ужиться:
ты подбираешь пламенные кудри,
и думаешь: а где-то рвётся жизнь
в момент, когда она роняет куклу.