Часть2 (81-100): http://www.stihi.ru/2019/03/24/6069
101.
Опять иссяк баланс по счету?
Или реклама в SMS?
Нет, видно, нынче у кого-то
Алёша вызвал интерес,-
И не баланс, и не реклама,
А странный выпад Прима Анны,
Тон сообщения игрив
И даже несколько спесив:
- «Ну как ты, солнце, все в порядке?
Я так соскучилась уже
Под небом, в пятом этаже
Хочу узреть тебя, мой сладкий».
И стилизованный цветок,
Венчавший смайликов поток.
102.
А после зло и анонимно,
(Был номер не определён),
Писали прозой, словно гимном,
- Давно я в Машеньку влюблён,
Мы с ней практически женаты,
Имеем общие пенаты,
Ваш бред про гнет амурных стрел
Изрядно Маше надоел.
Прошу корректности и такта,
Не утруждать себя и впредь
Страшиться и ввиду иметь
Возможность личного контакта,-
Ну и последнею строкой:
- Прошу нам с Машей дать покой.
103.
Он шел, как клоун по канату,
А Мумий-тролль допел куплет:
«От твоего я слышал брата,
Что пуст твой дом, тебя в нет!»
А после Юта надрывалась
С намёком на пустую малость:
«Когда однажды замолчу,
Не предавай, я так хочу!»
Алеша брёл, его качало,
Он чудесам всегда был чужд,
Поскольку не имелось нужд,
Но тут Чичерина вскричала
Ядрёным саспенсом полна:
«Ты знай, я - радиоволна!»
104.
-А я вновь Пушкиным увлекся,
Ну и хитер же этот франт,
Гротеск довёл до парадокса
Святой поэзии гигант.
Смолчал он в «Гавриилиаде»,
Что в этой ласковой усладе,
И черт, и голубя птенец,
Да и Архангел наконец,
Во всех трех шуточных личинах
Один скрывался человек,
Пусть неразгаданный вовек,
Но не мифический мужчина.
Он для Марии был супруг,
Но не Иосиф, так-то, друг!
105.
- А ты веселый и задорный,-
Василий мило подмигнул,
- Сообразительный, проворный,
А с виду мягкий, как манул.
Ты как решился в день осенний
Марии сделать предложенье?
- Не знаю сам, но целый мир
Пронзил меня, как сто рапир.
Запел о том, как не проспать бы,
О счастье, что придет потом
И о подарке золотом,
И о хмельном разгуле свадьбы,
Что у любви, как у кольца,
Начала нет и нет конца.
105.1
Совпал порыв моих мучений
С природным общим естеством
И свет реликтовых течений,
И рок, творимый божеством.
И тексты радиоэфира,
Пронзая все структуры мира,
Сводили всё к черте начал,
И понял я - мой час настал.
Или сейчас, иль никогда уж,
Стереотипов сбросив гнёт,
Смыть предрассудков злой налёт
И пригласить Марию замуж.
Я слышал явный звук светил,
Но, видно, мир со мной шутил.
106.
- Поведай лучше, старец мудрый,
О людях вставших вкруг меня,
Ты видишь, с каждым божьим утром
Их счёт растёт день ото дня?
Сперва я верил в то, что Анна -
Подружка Маши, мной желанной,
А нынче уж сомнений нет -
Она - безвестных сект адепт.
- Нет-нет, Алёша, всё серьёзней,
Я бы её с огнём горнил,
С масонским орденом сравнил,
Она противник хитрый, грозный.
Но у неё нет прав и сил,
Пока себя ты не сгубил.
107.
Наш мир сомнителен и странен,
Порой он даже жутко мил,
И осознать все его грани
Не хватит времени и сил.
Заветы, цели, все не свято,
Все было ценно лишь когда-то,
А нынче разум и душа
Не стоят битого гроша.
И людям мысль невыносима,
Что под небесной синевой,
Хоть ты ори, хоть волком вой,
Но все вокруг несовместимо.
А вы совпали точно в срок.
Как лед и пламень, фарт и рок!
107.1
Даётся первый шанс бескровно.
Ходи, любуйся, выбирай,
Ты можешь взять и безусловно
Свой обустроить мини рай.
Под пряный чай в кругу семейном
Жить-поживать благоговейно
И петь хвалу своей судьбе,
Сейчас мы, Лёш, не о тебе.
Беды не знав, спит до рассвета,
Живет счастливый человек,
В избе меж двух незримых рек,
А эти реки - Стикс и Лета,
Вступи - течением снесет
И увлечёт в водоворот.
107.2
Но вот представь, себе однажды,
Он встретил деву юных лет,
Стал погибать от дикой жажды,
И вот уже не мил рассвет,
Чувств недобитые осколки
Принёс ей, как сервиз на полку,
Как горсть потрескавшихся страз,
И что ты думаешь? Отказ!
С улыбкой милой, с недомолвкой.
А речь, как бархатный шафран,
Как степлер в краешки у ран,
Такая, братец мой, помолвка.
Отныне мир не на двоих,
И боль - не боль, и стих - не стих.
107.3
А по утру ему утеха!
Красотки бёдрами ведут,
Чудная трель девичьим смехом
Его встречает там и тут,
Весь женский пол ему приветлив,
Открыт общению, кокетлив.
Он теплой лаской окружен,
Он - Дон Жуан, де Сад, пижон.
Ладони их тонки и прытки.
Навалом подан хлебосол,
Едва не гнётся ветхий стол,
Текут игристые напитки,
И наш герой размяк в ночи,
Как масло в плошке на печи.
107.4
И тут одна из куртизанок,
Сомкнув объятий сладкий плен,
Чуть слышно, томно, как подранок,
Не соскочив с его колен,
Спросила сонною лисицей:
- Уж я ль, любимый, не царица?
Мы все прекрасны, выбирай,
И здесь сегодня будет рай.
И он вскричал на всю таверну,
Остаться в разуме не смог:
Я всех люблю вас, видит Бог,
Жить без красоток, право, скверно.
И взяв в охапку трёх гетер,
Он удалился в Англетер.
107.5
Да, в третий раз опять всё быстро,
Всё ловко, просто, на ура,
Но здесь-то горюшка канистру
И припасла сия игра
Тем, кто не смог узреть загадок
И преступил святой порядок,
Кто пропустил этап второй,
Тот не закончит как герой,
Война проиграна без боя,
Наш хлопчик дремлет детским сном,
Но пробудится он в ином
Мирке, в котором нет покоя.
Он спит, не чувствуя губой
Чужой приклад с чудной резьбой.
107.6
Рассвет был долог и пугающ -
Колени в пол и ствол к виску,
Так карты будущих ристалищ
Сгорают в печке по куску.
Так просто рушится свобода
Негласным правилам в угоду.
Да-да, по глупости, мой друг,
Под смех столпившихся вокруг.
Вот он наручниками скован,
Он внемлет страшный приговор.
В него не выстрелят в упор,
И он не будет арестован,
Его отпустят без преград,
Так для него наступит ад!
107.7
Жизнь под прицелом, в полном рабстве
Марионеткой на весу.
Кому кликушей в святотатстве,
Кому отшельником в лесу.
Прижмут прикладом для острастки,
Нацепят красочную маску
И пнут подальше от петли -
Поди, народ повесели,
Любой твой шаг подвержен слежке
Мысль подцензурна, вечен срок,
И ты отныне ни игрок,
Ни ферзь, ни конь, а просто пешка,
Небрежно снятая с доски
Рукою в ржавые тиски.
107.8
- Лей свой елей до края чаши,
Ложь бренна во главе угла,
Я не поверю в то, что Маша
Когда-то замужем была.
Брось эти вычурные сказки,
Ты как всегда сгущаешь краски,
Брак изменяет людям взор,
Выводит след, как приговор.
А Машин взгляд хоть и печален,
Подобных признаков лишён,
Да, я быть может и смешён
И в рассуждениях банален,
Но это видно ясно же,
Во взгляде, в речи и в душе.
107.9
- Ты прав, с Марией всё иначе,
Ей выбирать не суждено,
Её счастливая удача
Не заглянула к ней в окно.
Таким девчонкам в раннем детстве
Передаётся по наследству
В мир страшных тайн входной билет,
И увернуться шансов нет.
Система трепетно и строго
Хранит секрет свой вековой,
И страстный ревностный конвой
Сопровождает до порога
Тех, кто упал в капкан сетей,
Ну и до кучи их детей.
108.
Они - как полчище вампиров,
Как вирус, проще говоря,
Возводят личность в ранг кумира
И низвергают по чем зря,
Затем тебя обложат данью,
Чтоб понял ты, как быть за гранью,
Жизнь превратится в сущий ад,
Откуда нет пути назад.
И вот ты - раб нагой, убогий,
Ни власть, ни связь, ни бегство прочь
Тебе не в силах уж помочь
Взойти на верную дорогу.
Стремись холодной головой
Обдумать каждый выбор свой!
109.
Ты не увидишь даже ночью
Инициаторов полки,
Ни как аорта кровоточит,
Ни как мутируют клыки.
Лишь поутру поймав взгляд друга,
Налитый кровью от испуга,
Поймешь, что этот ренегат -
Уже не тот, что день назад,
Его язык острее бритвы,
Рот полон двойственных острот,
О Маше речь уж он ведет,
А ты твердишь свою молитву,
Но ни молитвы, ни чеснок
Не в силах вытравить порок.
110.
Да не сверли меня укором,
Не вешай камня мне на грудь,
Не вспыхни скорым приговором,
Смирись же и не обессудь.
Здесь нет ни капельки сарказма,
Ты Роттердамского Эразма
Припомни, милый, в черный час
И помолись за всех за нас.
Лишь не руби с плеча в горячке,
Молчи в тряпицу и не хнычь,
Насупься, словно старый сыч,
Пусть жизнь летит к чертям собачьим,
Пусть вилы, финиш, полный край,
Любви своей не предавай!
111.
И с каждым днем все ярче, шире,
Разнообразней хоровод,
И каждый, словно в старой лире,
Струной оборванной соврёт.
Ты будешь вспыхивать, как порох,
Невольно слышать каждый шорох,
Знай, в каждой песне я вложил
Тебе назначенный посыл.
Из песен, шуточек задорных,
Из слов подружек и ребят
Поймешь, что за тобой следят
В быту, на улице, в уборной.
Не паникуй, ты не мадам,
Следить украдкой - больший срам!
112.
-И может был бы я попроще,
Когда бы не был я так глуп,
Как в золотой осенней роще
Брюзгливо шелестящий дуб.
Я был бы весел и беспечен,
Во взгляде радостью отмечен,
Когда б под песенки в часах
В её тонул бы волосах.
Я был бы счастлив, словно солнце,
И не стеля на Землю тень,
Паря над лентой деревень,
Царапал каждое оконце,
Когда бы в копоти зеркал
Свой страшный лик не увидал!
113.
Старик иссиня черноокий
Лил поучительный поток,
Смотав расплывчатые строки
В не расплетаемый клубок.
В углу на площади широкой
Фонарь, безумно одинокий,
Кошачьим глазом наяву
Слезился светом на траву.
Лишь наш герой летал беспечно
Сквозь иллюзорные миры,
Планет горящие шары
Пронзив стрелой остроконечной.
Мечта осела, словно пух,
И Алексей промолвил вслух:
114.
- Она прекрасна, как на Фиджи
Весенний ласковый восход
С картин, написанных Куинджи,
Блестевших рябью быстрых вод.
Она нежна, как фуги Баха,
Как озорная легкость взмаха
Над рябью двух клавиатур
В тени органных партитур.
Она красива, словно нежность
Любви, заполонившей нас,
Явившей миру напоказ
Лишь отчуждённую небрежность.
Но я скажу вам не тая:
«Да! Эта девочка - моя!»
115.
Ключи на полку, сумку на пол,
На крюк промокшее пальто.
Покуда дождь настырный капал,
Мир стал не мил, и все не то.
Алёша вновь в пыли квартира,
А солнце в области надира,
Погаснув, словно семафор,
Лучом не щиплет мятость штор.
Он без неё, как шут у края,
Втирая ногти в серость стен,
Взывает к ветру перемен,
В тревогу серых снов ныряя,
Чтоб по утру, проснувшись вновь,
В молитвах звать свою любовь.
116.
О дочь богини Афродиты,
Очей пьянящий малахит
Меня безжалостным магнитом
К тебе безудержно манит.
Горит в огне душа пиита
Под сердцем, в дребезги разбитым,
И нежный шёлк твоих ланит
Румянцем ярким бередит.
Но с непреклонностью гранита
От чувств, высоких, как зенит,
Меня бездушно сторонит
Твоя напыщенная свита.
И слов твоих сплошной петит
Мне неподвластен, как санскрит.
117.
Заполонило будни ленью,
И мыслит Лёша, словно блин:
- Только по щучьему веленью
Я встану с шелковых перин.
Пленен я дремой, как Емеля,
Мир стал мне скучен, как качели,
Как маятник, как метроном,
За занавешенным окном.
Все снизошло в разряд бордюра,
На тот же уровень и ранг,
Как пережатый пяткой шланг,
Как лишний мрамор от скульптуры,
Все расплылось вокруг мечты,
В которой только я и ты!
118.
Мои следы к мечте заветной
Заносят пыли и снега,
Как по бумаге безответной
Мазками раннего Дега.
Здесь, в лабиринтах мирозданий,
В процессе жизненных скитаний,
Сроднившись с правою стеной,
Ползу по кругу, как больной!
За годом год одно и тоже,
Земля и вымокший кирпич,
Сплошной душевный паралич
Под грубой выветренной кожей.
Лишь ты - мой свет, любовь и мир,
Ты вечный мой ориентир.
119.
Эй, звезды, спутницы шальные
Властолюбивой темноты,
Вплетите в волосы льняные
Свет лунной пыли с высоты,
Моей любимой ниспошлите,
Прекрасной нежной Нефертити,
Простые ласковые сны
Со сладким запахом весны.
Она легко проснётся в неге
И в нежно скомканных шелках
Растает, как в моих руках,
И вздрогнет, словно на разбеге,
Краснея в мыслях, как в огне,
Тихонько вспомнит обо мне.
120.
Он целовал её портреты
Под сплетен сотканный поток,
Презрев приметы и запреты
И кем-то созданный мирок,
Сместив на картах континенты,
В таблице сдвинув элементы,
Все своды истин прописных
Он растворил в словах ночных.
Под светом лампы в пол накала
В своём убогом шалаше,
Разбив все меры и клише,
Разрушив общие лекала,
Сломав границы всех мерил,
Он лишь её боготворил.
121.
Ты - неразгаданная тайна,
Непостижимый идеал,
И взгляд твой, пойманный случайно,
Все в моем сердце растерзал.
Ты - ребус мой, код, шифр, шарада,
Ты - наказание в награду,
Мой неразгаданный секрет,
На счастье выпавший билет.
Да мы с тобою не похожи,
Ты красивее всех богинь,
Мы сходимся, как янь и инь.
Я так хочу о твою кожу
Своих фаланг тугую гладь
В ночи беззвездной обжигать!
122.
Ежевечерне чёрной глыбой
В свой скрытый стенами бедлам
Входил он бледный, как на дыбу,
Бесцельно шаря по углам.
Кричал, шептал, горланил: «Маша!»
Под пеленой ажиотажа.
И места в доме не найдя,
Разгорячённый как дитя,
Сбегал в пылу топтать проспекты.
И в ожидании чудес,
В просвет разверзнутых небес
Взирал больным адептом секты.
Так вот пока он тлел в дыму,
Она шептала в ночь ему.
123.
- Мой тополь сбросил позолоту,
Могучий остов оголив,
И стал подобен Ланцелоту -
Неколебим и горделив.
А у тебя в окне рябина
Наряд сняла наполовину,
И словно пламень на ветру,
Пылают гроздья поутру.
Лишь ветер, скользкий забияка,
В ветвях петляет паразит
И в листьях сброшенных гудит,
И тащит их к торцу барака,
Слащавый маленький нахал,
Презревший чувства маргинал.
Часть2 (124-139): http://www.stihi.ru/2019/03/24/10156