Прохладная полночь чьими-то каблуками к подъезду клацает,
Но на кухне моей тепло, у стены - гитара, напротив - ты.
У меня от твоего голоса кожа вздымается протуберанцами,
И от этого хочется выть, поскольку внезапно слова пусты,
Поскольку все, что приходит в голову - избито до тошноты.
Я могу поклясться, что вижу, как желтоглазые фонари сворачивают головы,
Глядя этой безумной, непредсказуемой полночи вослед.
Я перед тобой в одежде, а паршиво так, как будто голая,
Поскольку я и вправду обнажена, как кинжал, вынутый из ножен - а ты безбожно слеп,
И слова мои невысказанные копятся, копятся, чтобы отправиться в склеп.
* * *
Глядеть на твои плечи - и немо выть, соскальзывая на скулёж,
Умирать в нужде дотянуться пальцами до твоих ногтевых пластин.
Я тебя не люблю - и в этом одна большая невыносимая ложь,
За которую я до сих пор, до сих пор себя не могу простить.
Ты сидишь и смеёшься: мол, когда уже накатаешь нормальный стих?
Господи, отпусти меня. Господи, отпусти.