В честь празднования дня смерти(странное празднование) моего гения Леонардо, аж 500 лет!!!! гуляя сегодня, мне сочинилась сказка) марьитино уже рассказала, ему понравилась, кому интересно почитайте...
Моя улыбка
Погожий весенний день.Природа просыпается после долгой зимы, деревья нагие одеваются в нежную листву, щебечут птицы, на зеленом ковре травы яркими веселыми пятнышками полевые цветы.
В такой день грех сидеть дома и похлопотав по хозяйству с раннего утра, я вышла прогуляться.
Путь лежал в сторону поля, где весело журчал ручей в еще невысокой траве. Наша провинция проснулась и шорох шуршащих шин по сухому асфальту, гудки, разговоры и колокольный звон, отбивающий время- все зависло в вышине и я шла, и улыбалась новому проснувшемусю дню.
Дойдя до моего любимого ручья, долго шла вдоль него по траве, глядя в спокойную его воду и увидев самое его узкое место, решила перешагнуть ручей и собрать букет цветов луговых. Легко перепрыгнув воду, вдруг очутилась в траве более высокой, какой я видела ее с противоположного берега.
И удивила тишина, гул проснувшейся провинции растворился будто в сказке.Иду, удивляюсь обилию цветов, запахи свежих и сладких аромотов кружат голову, собираю наклоняясь низко к траве цветы, кладя их на согнутую руку, не боясь испачкать одежду, разве может красота что-то испачкать...лишь удивить и восхитить.
Вдалеке, в солнечных лучах, вижу бегущего мальчишку в одежде странной для нашего утра, думаю наверное готовятся к празднику. Сейчас, в юбилей рождения Леонардо 500 лет назад, везде проходят представления в костюмах средневековья.
Мальчик подбегает ко мне, удивленно смотрит и говорит на не совсем понятном моему уху языке, но внимательно вслушавшись, я понимаю его и опускаюсь рядом с ним, уже стоящим на коленях и разглядывающим цветок, достав из наплечной холщевой сумки пергаментный лист, свернутый рулоном, кусочком заостренного уголька рисует его лепестки, тычинки и пестик, и пчелу, кружащуюся над ним. Рисует и объясняет мне, что хочет летать так же, как эта пчела.
-Это же просто,-отвечаю ему улыбаясь.
-Не верю,люди не летают, не умеют.
-Уже летают, можно даже парить с парашютом.
-А это как?
Мне странно, что этот мальчишка не знает таких уже ставших обыденными вещей.
-Меня к обеду ждут, не хочу гневить свою матринью.
Мы распрощались с мальчиком и уже вдогонку я крикнула ему, чтобы его желание полета исполнилось и мне вдруг захотелось услышать его имя.
-Леонардо меня кличут,- услышала долетевший его голос.
-Меня Элена, очень приятно,- прокричала бегущему мальчишке, сумка его подпрыгивала на боку.
Набрав огромный букет, я шла и удивлялась необъятному лугу, конца его было не видно, но на душе было спокойно, я весело напевала под нос старую песню:"Я буду долго гнать велосипед..."Так незаметно для себя вышла на пыльную дорогу, даже не задумалась, что наверное я заблудилась. Думаю дорога меня приведет куда-нибудь и спрошу, как мне вернуться домой.
Цветы в букете поникли своими головками, источая такой аромат, что голова кружилась и не хотелось тревожиться...
Идя по дороге, где пыль кружилась вокруг щиколоток маленькими облачками, услышала за спиной скрип повозки.Обернувшись увидела телегу, запряженную мулами, тянули они ее полную пальи, торчащей в стороны, грубо связанную тугой веревкой. Поверх нее сидел контадино в холщевой рубахе и шляпа на лицо надвинута, глаза от солнца прикрыл.
-Садись, мадонна, путь до города не близок.
Поблагодарив его, уселась сзади на низкую повозку, мулы тронулись, поднимая копытами клубы пыли и я смотрела на извилистую дорогу в зеленых лугах.
Вскоре мы въехали в ворота города.
По булыжной мостовой сновали горожане, ржали лошади, привязаные за кольца вдернутые в камень стен палацей, солома шуршала под мягкими пуленами прохожих, колокольцы на них позвякивали, гакали гуси и утки, которых прутиком подгонял смышленый паренек, крестились монахи с сумами наперевес поверх темных ряс...
А я удивлялась всему этому зрелищу и не видела припаркованых к домам машин и туристов вечно снующих в разных направлениях, держа в руках телефоны и карты, и фотоаппараты. Все было не по городскому, без обычного шума, но не пугало, а удивляло.
Соскочив с телеги и сказав нараспев Грацие пошла по немноголюдной, узкой улице, встречаясь с такими же удивленными взглядами горожан, которые показывали пальцами в мою сторону. Была я очень смущена вниманием и завернув в первую попавшеюся на глаза открытую лавочку, нашла для себя и холщевый сарафан и мягкие кожаные пулены. Расплатилась найденым фьерино, не находя для себя ответа, как он у меня оказался в кармане. Добротная донна водрузила на мою голову тонкий плетеный кожаный ремешок, повязав его под распущенными волосами и широким кушаком завязала сарафан.
Теперь я не отличалась от жителей города и они перестали разглядывать меня.Они занимались каждый своим делом, расставляя свои деревянные банкарелли, натягивали над ними навесы холщевые, раскладывали из плетеных корзин наполненных пучками свежей петрушки, сельдерея, салата, ветками красных помидор. Всю свою снедь раскладывали рядками на струганые доски своих банкарелли и уложив товар зывно кричали шутками покупателей, в основном хозяек, кухарок уже спещащих на выкрики и держащих корзинки в своих белых руках и споря с торговцами за каждый фьерино.
А я все иду со свои букетом почти увядшим и выхожу то на одну площадь,то на другую, захожу в соборы, вижу художников и их подмастерей, которые трудятся разводя и толча краски в ступках, размазывая их на дощечках тугими хвостиками кистей, рисуя углями на сводах церквей, на растянутых холстах пейзажи, натюрморты, лики богов и мадонн...
Одна узкая улочка привела меня в одну мастерскую, из которой раздавались удары молотка и скрип пилы по дкреву.Приоткрыв высокую дверь я заглянула внутрь и увидела молодого синьорино, бегающего возле своих деревянных моделей.Огромные крылья деревянной птицы и он , юноша с горящими глазами.
Тронув его за плечо, улыбнулась ему.
-Ты исполняешь свою мечту?
Посмотрев на меня сначала настороженно, тоже улыбнулся в ответ.
-Я скоро полечу.
-Ты удивишь этот мир, я это знаю.Но тебя будут помнить твоей улыбкой.
-Как это..?
-Ты поймешь это не скоро.Твори, синьорино, сей мольто браво.
-А я тебя уже где то встречал?
-Может быть, до встречи, чи ведьямо, Леонардо.
-Вспомнил, ты Элена.
Я вышла из мастерской и пошла дальше. Уже темнело, ночь опускалась на цветочный город. Жители разошлись по домам, в окнах мерцали огоньки зажженых свечей, пахло воском и едой, стучали об столы глиняные стаканы, наполненые вином из пузатых бутылей, под столами собаки догладывали косточки, облизываясь мясным на них остаткам.
Хозяйки стряхивали крошки хлебные с дощатых столов и после все по семейному усаживались возле горящего камина на каменный пол, устланый соломой и под треск поленей рассказывали друг другу истории и новости дня.
Завернув за угол высокого палаццо темнота ночи вдруг рассеялась и я увидела за стеной города солнце восходящее, плавно бегающее по каменной кладке домов. Город просыпался заново, хозяйки с первыми его лучами уже спешили на рынок, торговались, покупали снедь, чтобы готовить, парить, удивлять едой домочадцев.
Голод давал себя знать и купив панино у местного торговца, жуя и причмокивая я увидела приоткрытую дверь в большом доме, потянув за круглое кольцо дверь скрипя поддалась и я вошла во дворик, поднялась по крутым, каменным ступеням, придерживая рукой подол платья, чтобы не оступиться. Увидела задумавшегося художника возле пустовавшего на пьедестале кресла, работа в холсте стояла на старом треножном мольберте, а знатный синьор в пышной уже седой бороде, с испачканными краской пальцами, теребил кисть, то бросая взгляд на пустое кресло, то на свое полотно.
-Буон джиорно, синьор Леонардо.
Удивление и улыбка в бороду, низкий поклон в мою сторону, он прикоснулся испачканными пальцами к полям шляпы и жестом пригласил меня присесть на пустующее кресло.
Я тихо ступая, боясь нарушить прозрачность такой знакомой мне сцены, в уголках памяти, в прочитанных книгах...улыбаясь подошла к пьедесталу и спокойно уселась в кресло и глядя восторженными глазами на художника стала говорить с ним.
-Как ваши полеты, синьор Леонардо?
-Мы разве знакомы?- прищурив глаза, долго всматривался в мое лицо и вдруг улыбнулся лукаво- Ну конечно, луг...цветы...и мадонна в необычных одеждах. Элена? Ведь так?
-Да, это я- Элена. А ваши полеты?
-Мечты оставили меня. Вот даже не могу поймать улыбку моей музы, она скоро придет.
-Синьор Леонардо, оставьте свои неудачи и печали за спиной, взмахните своими руками и летите, вы можете, я это знаю.
Я сижу и ласково и зачарованно улыбаюсь моему гению, я говорю с ним, он делится со мной и улыбается в ответ, это ли не чудо?..
Он проводит своей кистью по холсту, он поймал улыбку, ту неразгаданную и фантастическую...он летит...
-Мадонна Элена, я все вспомнил.Я вспомнил и тебя, я рад что мой полет в детство озарил меня.
Поднимаясь с кресла, проходя мимо художника, я прикоснулась к его плащу, а он подал мне свою руку, измазанную красками. Уже возле двери столкнулась с Моной Лизой, торопящейся и серьезной, занять свое место на пьедестале. Но его улыбка уже расцвела на холсте, осталось лишь несколько легких мазков полета гения, чтобы завершить свое великое и неразгаданное творение.
Спускаясь по ступеням, словно в забытье, иду по улицам, выхожу за ворота цветущего белой лилией города, иду навстречу солнцу, по пыльной дороге , выхожу на цветущий луг и вижу почти в полете, оторвавшегося от земли убегающего Леонардо, спещащего на обед приготовленный матриньей.
Завявшие цветы в руках снова становятся пышным букетом, вот и ручей и легко перепрыгнув его в самом узком месте я снова попадаю в шум нашей провинции, все так же шуршат шины по асфальту и колокол отбивает время на церковных часах...
Ну и налеталась я...время обеденное...полдень...
А на прощание я машу рукой уже скрывшемуся в далеком лугу Лео и улыбаюсь ему моей улыбкой.
Я то ее разгадала, всегда ей улыбаюсь , когда мечты в детство уносят, ведь только там и живет сказка...и только нам можно сделать ее былью, пусть она улыбками смеется и заставляет летать нас, даже ворчливых и взрослых...
Чи ведьямо, Леонардо!