Прости, родная, но я болен ханахаки.
Цветя в груди, камелии перекрывают кислород.
Мне жаль признать, что я всего лишь марьонетка,
А ты, наверное, всего лишь кукловод.
Окутав грудь пленительной тюрьмою,
Цветы не позволяют сделать лишний вдох.
И я, натягивая жизнь тонкой струною,
Мечтаю вырваться из держащих оков.
Прости, родная, я перестал дышать,
Давая лепесткам осыпаться в груди.
И постепенно начал забывать,
Как взмаливал: «Мое ты сердце укради».
Сплетаясь в узел вьющейся лозы,
Заставив редкий пульс остановиться…
Не проронивши ни одной слезы,
Моим страданиям позволишь прекратиться.