1. РОЖЖДЕСТВО В ПОРТУ ЖЕЛАНИЕ
Девственный лес истощен руками человека...в Бразилии, где преобладает могущество жизни... на Огненной Земле, где торжествуют смерть и гниение. Оба - храмы, заполненные разнообразными произведениями Всевышней Природы. Никто не может оставаться безразличным в этих безлюдных местах без ощущения, что в человеке есть что-то большее, чем просто дыхание в его теле.
Дарвин, Журнал исследований естественной истории и геологии стран,
посещённых во время путешествия на корабле Бигль, 1845 год
На горячем переходе вглубь материка, в поисках воды, он проходит
на двадцать миль дальше, чем Фицрой и страдает лихорадкой два дня.
Пуэрто-Десеадо, обратная сторона на глобусе.
'Мы видели поле, затвердевшее от белоснежной соли.'
Он застрелил гуанако, сто семьдесят пудов,
для Рождественского ланча. Он отсутствовал слишком долго.
'Мистер Мартенс застрелил страуса. Болотного цвета трава: цвета сепии
как изношенный шифон. Все здесь - запустение.
Здесь задумываешься, как много веков это было так,
как много веков это будет так. Но все же, в этой картине,
без единого яркого пятна, находишь высшее наслаждение
которое я не могу ни постичь, ни объяснить.'
Патагония, Аргентина, декабрь 1833 год.
Южно-американские страусы - на самом деле нанду. Моряки ели убитого Мартином нанду, необычайно маленького размера. Дарвин полагал, что это был молодой нанду. Но он сохранил кости, кожу и перья, которые позже были снова собраны воедино в Лондоне, как представитель вида небольших нанду, нанду дарвинии - названного в честь человека, который съел эту птицу. В последствии Дарвин с удовольствием рассказывал эту историю.
1. CHRISTMAS AT PORT DESIRE
Primeval forests underfed by the hand of man... of Brazil where the
powers of life predominate ... of Tierra del Fuego where death and decay
prevail. Both are temples filled with the varied productions of the God of
Nature. No one can stand unmoved in these solitudes without feeling there
is more in man than the mere breath of his body.
Darwin, Journal of Researches into the Natural History and Geology
of the Countries Visited during the Voyage of H.M.S. Beagle, 1845
On the hot trek inland, looking for water, he walks
twenty miles further than Fitzroy and has fever for two days.
Puerto Deseado, wrong side of the globe.
'We saw a field solid with snow-white salt.'
He shoots a guanaco, a hundred and seventy pounds,
for Christmas lunch. He's been away too long.
'Mr Martens shot an ostrich.' Bog-blown grass: a sepia
like fraying chiffon. 'All here is desolation.
One reflects how many centuries it has thus been,
how many more will thus remain. Yet in this scene,
without one bright object, there is high pleasure
which I can neither comprehend nor explain.'
Patagonia, Argentina, December 1833.
In Montevideo Conrad Martens replaced Augustus Earl as the Beagle's artist.
South American 'ostriches' are actually rheas. The men ate Marten's rhea, which was unusually small. Darwin assumed it was a young one. But he kept the bones, skin and feathers, which were later reassembled in London as representative species of smaller rhea, rhea darwinii - named after a man who had eaten it. Darwin greatly enjoyed telling this story afterwards.
- - - - - - - -
2. ВОДОРОСЛИ ИЗ АРКТИКИ
На высоких тропах, мулы оставляют алые вмятины в снегу
как будто их копыта кровоточат. Он собирает красную мокроту
и растирает ее. Это не бордовая пыль порфира, выветренная
из пиков Пеукенес. И не гранит
из вороно-чалого хребта Портильо. Нет -
не один из этой захватывающего сердце геологии Кордильер,
пепельный ветер, стада гуанако
и парящие кондоры,
которые завораживали его в этом путешествии
вглубь страны. (У него их было уже слишком много.)
'Я был рад, что я был один. Кровавого цвета скалы,
глубокие лощины, сваленные в кучу камни
и дикие изломанные очертания - будто смотришь
грозу или слушаешь большой реестр и хор из Мессии.
В микроскопе, рубиновые крупицы раскаляются
в льдинках, растоптанных мулами. 'Как яйца
маленьких моллюсков.' Или мини клещи
наполненные кровью. С Ковингтоном, он посылает их
в Кембридж, чтобы определить из как водоросли из Арктики.
Кордильеры, Чили, март 1835 года.
Весной 1833 года, Дарвин учил матроса Бигля Симса Ковингтона стрелять. В последствии он нанял Ковингтона, с благославения капитана, в качестве своего слуги и помощника.
2. ALGAE FROM THE ARCTIC
On high trails, the mules leave scarlet dints in snow
as if their feet had bled. He scoops the wet red
and rubs it. It isn't the claret dust of porphyry, blown
from peaks of the Peuquenes. Nor granite
from the blue-roan Portillo ridge. No -
none of the this heart-sweeping geology of Cordillera,
the ashy wind, guanaco flocks
and level-soaring condors,
which has bewitched him on this jaunt
to the interior. (He's done so many, now.)
'I felt glad I was by myself. Bright-coloured rocks,
profound valleys, heaped ruins
and wild broken forms - like watching
a thunderstorm or hearing in full Orchestra
a chorus from The Messiah.
In the microscope, ruby specks glow
in ice the mules have squashed. 'Like eggs
of small molluscs animals.' Or mini ticks
full of blood. With Covington, he posts them off
to Cambridge, to be identified as algae from the Arctic.
Cordillera, Chile, March 1835.
In spring 1833, Darwin had taught the Beagle's cabin boy, Syms Covington, to shoot. Subsequently he hired Covington, with the Captain's blessing, as his personal servant and assistant.
- - - - - - - - - - - -
3. ГИГАНТСКИЕ КЛОПЫ ПАМПАСОВ
Лухан, юг Мендосы, Чили
Кони и ружья, как дома. Страусы бегут,
ты можешь видеть их за мили, качая мачтами
своих шей в мельтешении черно-белых рубашек.
Тени громадных яиц, заброшенных в прерии.
Сумерки. Только что расписанная фреска, туманный сплав желто-бурого
и розово-голубого. Парни хохочут. Они молоды,
они скачут галопом, им это нравится, ручейки пота
на ветру в их волосах. Странное
седло гаучо. Луна над бледными пампасами,
кусок серебряного пениса. И компания в ночи
так как Ковингтон разводит огонь и складывает образцы.
'Самое отвратительное - это чувствовать мягкие крылья насекомых,
почти дюйм длинной, они называются клоп-черепашка или бенчуга,
мягкие и бесчисленные на всех частях твоего тела, с жадностью поглощающих
вашу кровь!' Триатома инфестас, поцелуйный клоп -
желто-оранжевый красавец, украшенный полосатыми шевронами
как оборкой внизу занавесок -
притягиваемый к нашей коже тепловыми датчиками в усиках
и фермонах, оставленных на нас невидимыми
предыдущими собратьями-хищниками. Триатомы прячутся
в подушках, матрасах и в стенных щелях,
выползающими питаться ночью. Хоботки, тоненькие иглы,
покрытые антикоагулятном и анастетиком, прокалывают кожу
и сосут и набухают. Наполненное брюшко
запускает перистальтику. Испражнения впрыскивают протозойную инфекцию,
Трипаносома крузи, в ранку
и в ваш кровоток. Противомикробные силы еще не открыты.
(Тринадцатый Луи Пастера.) Бактерия
которая поразит Чарльза и его нерожденных детей -
это живые организмы, такие же непонятные, как Каббала, или похожие другие
секретные манускрипты ДНК: тайный штрих-код
невидимый, как цепочка светляков,
невидимых на краю листа в предсумеречной голубизне дня.
'Хорошо испытать все однажды.' Он - искусный
собиратель жуков. 'Я поймал одного совершенно пустого.'
Они положили его на бочонок в хижине. Круг
колючей чешуи. Совиные глаза в сумерках.
Он подставил палец. Входи болезнь Чагаса, эпидемия
Южной Америки. Симптомы ее: жар, головная боль
и недомогание; боль в суставах, отек печени, селезенки и глаз;
неврологические, гастроэнтерологические и сердечно-сосудистые повреждения.
Часто летальные - и продолжающиеся в течение всей жизни. 'Храброе насекомое
выпустило свое сосальце и начало втягивать кровь. Боли не было.
Забавно наблюдать это, меньше, чем за десять минут, оно изменилось в размере.'
3. GIANT BUGS OF THE PAMPAS
Luxan, south of Mendoza, Chile
Horses and guns, like at home. The ostriches run,
you can see them for miles, swaying the masts
of their necks in a bustle of black and white skirts.
Shadows of enormous eggs, abandoned on the plain.
Twilight. A just-painted fresco, a melt-mist of dun
and blue-rose. Men laughing. They are young,
they are galloping, loving it, little twisty runs
of sweat in the wind on their hair. The strange
gaucho saddle. A moon above pale pampas,
a slice of silver gristle. And company at night
as Covington builds a fire and stacks the specimens.
'Most disgusting, to feel soft wings insects,
about an inch long, called Chinches or Benchuga,
soft & numerous on all parts of your person, gorged
with your blood!' Triatoma infestans, the kissing bug -
a handsome yellow-orange, trimmed with stripy chevrons
like edging-braid at the bottom of a curtain -
drawn to our skin by heat sensors in antennae
and pheromones left on us invisibly
by earlier such predators. Triatomines hide
in cushions, mattresses and wall cracks,
emerging to eat at night. A proboscis, a thin needle
coated with anticoagulant and anaesthetic, pierces skin
and sucks and swells. The engorging abdomen
triggers peristalsis. Faeces inject a protozoan,
Trypanosoma cruzi, into the wound
and into your bloodstream. The microbe hunters haven't got going
yet. (Louis Pasteur's thirteen. ) The bacteria
that will afflict this Charles and his unborn children
are life-forms as occult as Kabbalah or that other
secret scripture DNA: a hidden barcode
invisible as a string of fireflies
sleeping on a leaf-edge in the pre-dusk blue of day.
'Good to experience everything once.' He's an adept
beetle-hunter. 'I caught a very empty one.'
They place it on a barrel in the hut. A ring
of stubbled chins. Owl eyes in candlelight.
He holds his finger out. Come in Chagas' Disease, epidemic
to South America. The symptoms are fever, headache
and malaise; acing joints, a swollen liver, spleen and eyes;
neurological, gastro-intestinal and cardiac damage.
Often fatal - and lasts all your life. 'The bold insect was out
with its sucker and began to draw blood. No pain.
Curious to watch it, in less than ten minutes, change size.'
Chagas' Disease is epidemic to South America. The illness Darwin suffered from 1839 for the rest of his life may have be due, at least partly, to Chagas Disease.