Доро'гой жизни тащится старик.
Костыль-помощник сдерживает годы,
которые согнули мимоходом,
аж, в три погибели – вот он и сник.
Глаза в дорожную уткнулись грязь.
Идёт один, её не замечая
и рад бы побыстрей дойти до края,
но не найти туда поводыря.
Жена и дети в первый день войны
погибли под бомбёжкой в доме вместе,
а он израненный, но жаждой мести
лечился, воевал до той поры,
когда домой с победою шагнул,
а там руины. Но иссохли слёзы –
война смогла... Жил, поднимал совхозы
и в память о родных мечтал страну
красивой сделать. Зацвела земля,
но вновь разруха – девяносто первый.
Развалена страна, а там часть сердца
(родных остался прах), и в тех полях
за лучший мир кровь пролита его.
Ну, а теперь идёт дорогой жизни
чужой для всех. Не будет даже тризны,
оставлен жить – во всём немой укор.
Идёт и безысходная тоска
в глазах застыла... Вдруг одна старуха
взяв за руку проскрежетала сухо,
неведомое нам наверняка.
С надеждой вспыхнули его глаза,
и промелькнула в отблесках коса.