Просила мать:" Ты не спеши с ремонтом.
Вот-вот уйду я следом за отцом,"-
Дрожащею ладонью,точно зонтом,
Прикрыв слезой омытое лицо.
"Здесь памятью о нем еще все дышит.
Уж скоро, скоро он придет за мной..."
Но что же дочь мольбы ее не слышит?
"Обуза , видно, я семье родной..."
И вот уже крушатся в доме стены,
Еще чуть-чуть,- и рухнет потолок.
Когда в дому такие перемены,
Достанется ли ей в нем уголок?
"Ой, мам, не трогай, это все для свалки !"-
"Нет-нет, постой, там папина тетрадь !
Смотри,- вот: " Посвящается Наталке"...
Не мог он и на фронте не писать.
Наталка ж это я...мне посвятил он
Десятки своих песен и стихов..."-
"Мамуль...ты б лучше деньги так копила!
Чтоб жить не в тесноте и без долгов!
Стихи хранишь...А письма ты читала?
Там письма в папке серой с бечевой.
И фотки там... с коляской у вокзала
Жены его походно-полевой.
Она в Москву к нам как- то приезжала...
Пока уроки в школе ты вела,
В подъезде его долго поджидала...
Какая ж она тощая была!..
А он глаза все суетливо прятал,
Когда за руку в дом ее привел.
Сказал:"Служили вместе мы когда-то.
Накрой-ка ,дочь, по-скорому на стол".
А письма те уж приходили позже.
И два из них я видела сама.
Он стал тогда как будто жестче, строже...
Ох, ненавидела ее я без ума!
А снимки те, что с пухлым карапузом,
После его кончины я нашла.
Хранила все на сердце мертвым грузом...
Прости, что промолчать я не смогла...
Скажи хоть что-нибудь же ,мама, слышишь?!
Ответь мне, мама, мамочка!..прости...
Ты выброси его все эти вирши...
Он под откос всю нашу жизнь пустил..."
А мать сидела, сникнув головою,
Спокойная, и сух был ее взгляд.
"Он нам писал. Любил. И той весною
Он с фронта к нам с тобой пришел назад.
А на войне - там всякое бывало.
Там жизнь - вот есть,
а вот уж нет её.
Их там кромсало, жгло и убивало.
Не нам судить. Все поросло быльём...
Я знала все...И то, что приезжала,
И то, что сын растет там без отца...
Его насильно рядом не держала.
Простила...И любила...до конца".
Обнявшись, мама с дочкою сидели
И плакали, тетрадь листая ту.
Стихи читали, даже песни пели
И подвести решили вдруг черту
Той давней боли, что всю жизнь их грызла.
И чтоб обиды тяжесть извести,
Хранить которую нет никакого смысла,
Сказала мать:"Ты брата навести..."
(«Живое слово» - 19)