Как странно, впитывая жизнь
Той, что открыта и бесценна,
Не исповедать укоризн
Судьбы, что на излом разменна,
Что хороводит и блажит
Со всей полубезумной страстью,
Что скрягой над душой дрожит,
А то дохнет голодной пастью,
Зачем беснуется она
И верой и коротким счастьем,
И горевая борона
Роднится с бешеным ненастьем,
Как будто нет иных забот,
И до всего и всех ей дело,
Она чужих несчастий мот
И искушение предела,
Роптать негоже, но гневить
Вот отчего лишь ей по праву,
Вам чашу горькую испить…
Такое чаще ей по нраву,
Ни обессудит, ни простит,
Ни объяснит, ни расположит,
А если чем и удивит,
Так тем, что присное низложит,
Нещадна… люб ей род людской
И трепетный и всенадменный,
И человечек городской,
И принц коленопреклоненный,
Всему цена, ей ведан счет
Надежд, безумств и беспристрастий,
И рук ее суровый гнет
Тасует призрачности счастий.