- Эй, морячок! Тебя позавчера спрашивал жандарм. Сказал, как только вернешься, чтобы зашел к нему – так поприветствовал пьянчуга-докер Джон Баггниз, швартующегося шкипера небольшого суденышка, Йохана.
Йохан вернулся после своего тринадцатидневного плавания веселым и жизнерадостным, как и всегда. Никто не знал, куда он плавает, и чем занимается. Он никогда не привозил никаких товаров. Потому и возникал вопрос, на какие шиши он живет. Ходили самые разные слухи. Кто-то считал, что он вор, который отсидел свое и на припрятанное сейчас и существует припиваюче. Кто-то думал, что Йохан наемный убийца. Некоторые его считали, просто дурачком инфантильным, живущим ради острых ощущение. Также его называли и странствующим мудрецом. Ну а некоторые вообще считали его шпионом. У каждого из них были свои веские обоснования той или иной теории.
Йохан пришел в рыбацкую деревушку около трех лет назад, построил себе дом на пустыре, предварительно получив согласие от местного старосты. Никто не знал его фамилии, и поговаривали, что и имя Йохан не его, но проверять староста не стал, говорили также, что пришел он из соседнего герцогства, но и это не было подтверждено ничем. За отсутствием информации, слухи о чужеземце росли как на дрожжах, правда стоит отметить, что никто его прямо никогда и не спрашивал ни о чем.
Дом Йохана представлял из себя достаточное странное зрелище, он как будто был построен и по всем законам, но в нем было что-то странное и пугающее, что-то чужое и от того неприятное местным добрым рыбакам. Так, к примеру, дом можно было четко поделить пополам, в одной половине не было окон вообще, а во второй, наоборот было их больше чем надо. Иногда, в очередное отсутствие Йохана, из трубы его дома шел дым, точнее дымок, тонкими струйками, что также наводило местных жителей на мысли, а не колдун ли этот чужестранец. Но сторонников этой идеи быстро на смех подняли – ведь на дворе была втора половина двадцатого века, и охота на ведьм канула в лету несколько веков назад. Надо отметить, что и огород Йохана был на редкость богат. При том, что он отсутствовал по несколько недель бывало и некому было ухаживать за грядками.
- Спасибо, Джон! Зайдешь сегодня ко мне вечером? Я насушил отличного табаку.
- О, брат! А чего вечера ждать то? Я свободен, пошли хоть сейчас!
- Нет. Сейчас я не могу, часов через 5 приходи.
Пропойца Джон был единственным, кто бывал у Йохана, да и единственный, кто с ним общался регулярно. Их общение началось полгода назад десятого апреля, когда напившийся до чертей Джон, еле волоча ноги, шел из соседней деревни к себе домой, и его путь пролегал через дом чужестранца. Джон уже еле волочил ноги, и проходя мимо странного дома просто упал, упал лицом в грязь, тяжело дыша. Через считанные мгновения после глухого звука падающего мешка с навозом, открылась дверь и на порог вышел Йохан. Спокойными и уверенными шагами он подошел к неподвижному телу, взял его под руки оттащил к себе домой.
Джон пришел к ниспавшей всю ночь жене на следующее утро бодрым без единого следа похмелья на лице. Через неделю после этого случая жена Джона, Джулия, решила уйти от своего мужа, уверовав в то, что ее пьянчуга муженек завел себе любовницу в соседнем селе - Мистер Баггинз, вернушись после работу и найдя дома записку с необоснованными обвинениями жены, выпал в осадок. По старой доброй привычке он пошел к Бабе Зине и, как обычно, купил у нее литр первача. Но вот только не задача, поднеся первую чарку самогонки ко рту, Джон почувствовал острый рвотный рефлекс и его стошнило курицей с рисом, которые он ел на обед. Желание выпить было огромно, но последующие три попытки сделать хотя бы глоток закончились с таким же успехом. Баггинз не мог ничего понять. Единственная мысль, которая была у него – это то, что с ним что-то сделал Йохан. Ведь утром одиннадцатого апреля он, Джон, обнаружил себя в незнакомом пустом доме, очень скудно обставленном, тогда он решил, что пора уже возвращаться, а то жена будет ругаться, и, выйдя за дверь, он понял, что проснулся он в странном доме, и поспешил быстрее уйти оттуда.
Настало время прояснить то, что было. Заведя себя, и, таким образом, набравшись смелости, в одиннадцатом часу вечера докер отправился в дом Йохана. Хозяин был дома и открыл дверь после четвертого удара, настойчивого удара в дверь. Он был в странном одеянии, по-видимому, домашнем. В руках была свеча. И его зеленые глаза пристально смотрели в глаза незваного гостя.
- Господин, позвольте узнать, что случилось одиннадцатого апреля. Вы ведь, наверняка в курсе! Все что я помню, то, что я возвращался от друга, а потом очнулся у Вас в доме. С тех пор со мной происходит, что-то странное. Ушла жена, не могу пить алкоголь. И уже неделю как я себя очень странно чувствую!
- Доброй ночи. Меня зовут Йохан, если Вы не знаете, но это вряд ли. Будем знакомы. Отмечу также, что Вы забыли добавить, что позавчера Вы выиграли в покер достаточно большую сумму, староста на совете, наконец-то принял решение в деле о наследстве Вашего отца в Вашу пользу, Сильвия…
- Откуда Вы все это знаете!?
- Земля слухами полнится. – Йохан за все это время ни разу не моргнул и смотрел, не отводя глаз от Джона, легко улыбнулся – уже поздно, я хочу спать. Заходите завтра до полудня. Хороших снов, – на этих словах Йохан закрыл дверь.
С этой ночи жизнь Джона стала меняться. Он уже не пил, столько, сколько раньше, но иногда еще выпивал, и на свое удивление не мог опьянеть. Он не мог забыться в алкоголе. Докер подтянулся, у него пропало дряблое брюшко. Если раньше его видели в гамаке у дома с бутылкой вина, то сейчас там его наблюдали с книгой. Перекрасил дом, и подлатал крышу, давно просящую ремонта. И много чего еще с ним приключилось хорошего. Сначала соседи думали, что «виной» этих метаморфоз была Джулия, точнее ее отсутствие, но постепенно стали замечать странную дружбу Джона и Йохана и поползли уже новые слухи.
За два месяца до появления жандарма в деревне, к рыдающей на берегу Ольге подошел Йохан
- не трать энергию на слезы, они ни к чему. Иди домой и приготовь завтра вкусный ужин – с этими словами моряк отправился на свое суденышко, где и скрылся в трюме. А Ольга от неожиданности так и не смогла ничего произнести.
Она плакала по мужу, который должен был вернуться еще три дня назад из города, где он продавал рыбу, чем их семья и жила. Не придав особо значения столь странным словам чужестранца, она, однако, успокоилась и на следующий день уже приготовилась спать, как вдруг в дверь постучались. На пороге стоял в лохмотьях с уставшим лицом ее муж и улыбался. Ее счастью не было конца. И лишь, накрывая на стол все лучшее, что в доме было, она вспомнила вчерашнее происшествие на берегу.
После этой истории жители деревни стали ходить к Йохану домой, каждый со своим горем. Все, что говорил моряк-чужестранец, сбывалось. Слухи о странном человеке, новом Нострадамусе, как его окрестили, выползли уже за пределы деревни. Быть может, поэтому и заинтересовались им власти, а может потому, что в округе стали исчезать люди.
Однако Йохан не спешил идти по вызову в город. И через 4 дня жандарм снова наведался в деревню, узнав, что моряк вернулся, из своего плавания. Он сразу же пошел к его дому. Постучал в дверь, и, не дождавшись ответа, потянул дверь на себя – та была не заперта. В большой светлой комнате почти ничего не было, кроме стола, посуды и шкафа с книгами и картами. Межкомнатная дверь была заперта. Жандарм окликнул хозяина, но никто не откликнулся, и представитель власти вернулся на улицу, решив ждать хозяина дома.
Прошло 6 часов, и на улице уже стемнело. Йохан не вернулся домой, тогда жандарм вошел в дом снова, и увидел, что внутренняя дверь приоткрыта и из щели пробивается тусклый свет. Отворив ее, он увидел странное зрелище. За дверью был небольшой внутренний садик с маленьким, явно рукотворным, прудиком. Садик был размером с предыдущую комнату и его огораживали стены без единого окна. Крыши, разумеется, никакой не было. Росли небольшие липы, ели, дубы и еще 5 неизвестных ему деревьев. На земле стояли свечки, от которых и исходил тусклый свет. Рядом с ними он обнаружил карту местности, где в море были отмечены острова, о которых представителю системы не было ничего известно, и проложены маршруты по, казалось бы, бескрайнему морю с подписями на непонятном языке. Забрав эту карту, жандарм отправился на постоялый двор, где взял комнату и остался до утра.
Запели петухи, и жандарм, потягиваясь, медленно встал с кровати, не спеша оделся и спустился к хозяину, с желанием позавтракать. Внизу никого не было, он постучался в несколько дверей, но ответа не было. Выйдя на улицу, он также никого не увидел, хотя в это время всегда жители любой деревни уже были на ногах и занимались своими делами. Но никого не было, и царила странная тишина.
В деле о пропавших людях добавилась очередная глава, на этот раз исчезли все жители рыбацкой деревни, кроме старосты.