Брожу по темным улицам, я Города в ночи,
При свете солнышка-фальшивки.
И ветер ржавый дует в спину из печи,
Да мне в лицо несет опилки.
Кругом крысиный бег, да шавок вой,
И гнили аромат здесь как с болот.
Но может быть пора уже домой?
Куда ж девал я пулемет!?
Оставил вроде я его у Городских ворот?
Ведь Город мне казался домом.
Хотя, здесь не совсем наоборот,
А Город просто сломан.
Он звал меня во снах моих не первый год.
И сам того еще не понимая, шел -
Я шел степями напрямик, все, прибавляя ход.
Спустя четыре года я дошел – смотри я чист и гол!
А что теперь? Что за шелка цветастые на мне?
Ха-ха! То Город нарядил меня в себя.
Так странно сообщал свои проблемы Город мне.
Ведь он немой, иначе как же достучаться до меня?
И здесь давно уж нет зеркал,
Как лис сказал – «Тут хаос правит всем».
И я бы так подох иль одичал,
Но только в хаосе я вижу много схем.
Сорвал позорные шелка!
Нашел родной свой пулемет.
«Адью, нашли мне тоже дурака!»
И вот стою я у ворот.
Передо мной десятки, тысячи дорог!
А также степь моя родная.
А за спиной порог, который пересек…
Град долго будет гнить, в иллюзиях сгорая.
Он манит всяческих пройдох и негодяев -
Вон тех, кто хочет лишь себя опустошать!
Актеров маскарада, прочих попугаев.
Не видно только никого, кто будет наполнять…
Не зря перед уходом ратушу поджег.
Как разгорится, тут «спасатели» и набегут,
Из тех же попугаев все, свое дерьмо бросая в огонек.
Потом, как водится, сбегут.
Немного подожду, степь не уйдет ведь никуда.
А за горизонт меня манят рубины и кораллы,
Лихие битвы, приключенья, сказочные города.
Вот только я ворота починю, пожалуй.
Степь не уйдет ведь никуда…
Пойду тушить, так, мне нужна вода…