Бледнее роза мартовского дня
Над серой почвой длинного проспекта.
Волненья тайного дыхание примяв,
Из-за угла взирает день последний.
Последний день былого волшебства,
Последний козырь – скоро роббер новый.
Как банный лист, к сознанию пристав,
Мешает чувствовать ковёр уже готовый.
А я робею, слушая часов
Медлительную зубчатую ржавость
Так, словно чаша сдвинулась весов,
Предсказывая будущую радость.
Ещё не день рожденья. Но уже,
Беззвучен, говорит усталый голос,
Что верно всё же старое клише,
И ржавых лет уж плёнка откололась.