А пока - тишина, послезимье,
вечера в пылесборниках дач.
Невозможнее, невыносимей
сговориться, о чем ни судачь
сам с собой - бесконечная ссора
в никуда, в пустоту, невпопад.
И дорога пуста, и рессоры
по ночам в никуда не скрипят.
Потеплеет - и вынырнешь к свету,
холодает - провалишься в стынь.
Дорогая, не нужно, не сетуй,
это время пустынь и святынь.
Тишина - ни безверья, ни веры,
и проснувшийся к святости сад,
и звенящая песнь зинзивера,
полушаг - ни вперёд, ни назад.
Только прошлое всё-таки в силе,
послезимье, но больше - зима,
и провинция тащит на ЗИЛе
пару брёвен в свои закрома -
пригодятся - постройки, дровишки.
Здесь не город, здесь всё на виду.
Упирается шпиль телевышки
в неизвестную людям звезду.
От зимы, послезимья, оттуда,
где чаи да с брусникой пирог,
на бумагу ложится, как чудо,
посвящение в несколько строк.