По тропам отцов между рек, между гор
за шиворот мира
во двор
ноги мои теперь не пойдут, не пойдут. Ах, сколько любви пропадает зазря –
трётся грудью заря о лезвие плоской земли,
не рождённые дети мои
не поднимут меня,
не положат меня,
не накроют меня.
Так жаль, что с кем-нибудь зря
(или не зря?) не повторится типичный момент –
как где-то однажды и будто цемент
застыл человек, всмотревшись в глаза
человека.
И с опытом века, и с ужасом века уста не промолвят «История вновь начинается здесь»... -
кончаются письма,
признания фильмов, запахи, весь
промежуток волшебной эпохи.
И только пороги, через которые боги,
возможно, двигались к нам
останутся их разделять
с пустотой.
А последний живой не выключит свет коптящего Солнца,
не закроет дверь в холодной пустыне Земли,
и не взглянет, как бронза
из проснувшихся окон умеет топить ледники –
Ты знаешь, так грустно, что на матовой коже
панельной горы
никто не увидит нашу вечную надпись -
«вот здесь закончились мы».