Читаю в новостях: в июне из Питера в Москву привезут импрессионистов и постимпрессионистов из собрания купца Сергея Щукина. С одной стороны – радостно! А с другой… москальский шовинизм взыграл. Ведь Сергей Иваныч, открывший всему миру Матисса и Пикассо, первым привезший в Россию Моне, Мане, Писарро, Сезанна, жил и собирал свою великую коллекцию в Москве! И именно нашему городу её отдал. А уж потом бестолковые большевистские вожди большую её часть в Ленинград сбагрили. Впрочем, обо всём по порядку…
Есть в Москве в Большом Знаменском переулке усадьба Трубецких. Сейчас там военные окопались, так что близко не пробраться.
А до них кто только этим домом не владел – прадедушка Лермонтова, Алексей Столыпин, например. Говорят, и Пушкин здесь бывал у Трубецких. Но в 19 веке, как и многие усадьбы, дом перешёл от аристократов к купцам. Здесь обосновался Иван Щукин, чьи предки в Боровске мануфактурой торговали. Был он человеком очень прижимистым, малообразованным: выкупал ложу в театре на год, а потом приходил туда и дремал на кушетке, пока супруга музыку слушает…
А вот один из сыновей его, Сергей Иванович, оказался человеком с огромным чутьём к искусству. Хотя выжига был тот ещё – весь в папу. Знавший его писатель Андрей Белый говорил, что главным девизом Сергея Щукина была фраза «Давить конкурентов!» Во время восстания 1905 года, например, Щукин, пользуясь всеобщей паникой и неразберихой, скупил почти задаром в Москве всю мануфактуру, а потом, пользуясь монопольным положением, продавал втридорога и в несколько раз приумножил свой капитал, и без того большой. Он с лёгкостью менял политические убеждения, если это было выгодно. При этом был вегетарианцем и вел спартанский образ жизни: круглый год спал с открытым окном, зимой ему в комнату иногда даже сугроб наметало…
Но была у Щукина слабость. Живопись. Причём, в отличие от многих других купцов, предпочитавших русский реализм, передвижников, Щукин, получивший образование в Германии, любил импрессионистов и постимпрессионистов. За их картинами он ездил непосредственно в Париж. Причем, было это тогда, когда художественная школа эта даже во Франции еще не была популярна, над произведениями западных авангардистов и дома-то смеялись, называя их живопись мазней, а уж в консервативной России первые картины их, привезенные Щукиным, и вовсе вызвали шок.
Но Сергей Иванович на чужие вкусы плевал. У него был свой нюх на талант, и очень острый. Художник Сарьян, например, вспоминал, что французские художники по первости пытались обмануть Щукина, предлагали не самые лучшие работы, а наиболее интересные припрятывали или называли неудачами. Но Щукин, как ищейка, находил в мастерских лучшее и покупал. Причём, тут он как раз, в отличие от бизнеса, не скупился.
Особенно тесные связи у Щукина сложились с Матиссом. Купец купил у него 37 работ. Матисс даже написал для щукинского особняка два панно, знаменитые «Танец» и «Музыку», которые украшали лестницу.
Матисс даже приезжал в Москву по приглашению Щюкина и жил у купца-мецената. А потом в Париже он познакомил Щукина с совсем еще молодым и никому неизвестным Пикассо, и русский коллекционер купил у него первые две работы.
При всём при этом Сергей Иванович не сидел на своей коллекции, как собака на сене. По проекту Кекушева он построил в усадьбе особый флигель, куда все желающие могли приходить и смотреть картины. Каждое воскресенье в 10 утра Щукин лично встречал посетителей свой галереи в холле и вёл показывать коллекцию. И приходили к нему, уже пожилому человеку, представьте, в основном молодые авангардисты и футуристы: Маяковский, Бурлюк, Лентулов, Татлин, Малевич, Ларионов, Петров-Водкин, Наталья Гончарова.
Потом, под влиянием череды личных трагедий (на протяжении нескольких лет у него умерла жена, а родной брат и двое сыновей покончили с собой) Щукин и вовсе решает передать свою коллекцию в дар городу. Но с тем условием, чтобы коллекцию не раздроблять, и показывать только целиком.
Потом случилась февральская революция. Щукин ее предчувствовал, поэтому все капиталы вовремя перевел за рубеж. И молодую жену с недавно родившейся дочкой по поддельным документам вовремя переправил за границу.
А сам остался со своими картинами, которые вывезти было нереально. Его было взяли в ЧК, но выпустили. Поселили в собственном доме в комнате, где прежде жила кухарка, и сделали смотрителем и экскурсоводом музея, который он сам же и создал. Но как-то ему не очень нравилось в кухаркиной комнате. Поэтому вскоре Сергей Иванович, попрощавшись с картинами, вместе с еще одним сыном потихоньку пробрался сперва на оккупированную немцами Украину, а оттуда - в дальнее зарубежье. Потом воссоединившаяся семья поселилась в Париже, где их дом стал одним из культурных центров русской эмиграции. Там Щукин продолжил собирать живопись и слыл таким авторитетом, что только за то, чтобы он повесил у себя работу какого-нибудь нуждающегося в раскрутке художника, ему галерейщики сами деньги предлагали! Но на такие аферы Щукин не шел. Искусство для него было дело святое. Так и прожил он 84 года, скончавшись в 1936 году.
И хорошо, что Сергей Иванович не дожил до 1948 года, когда советские власти решили разделить его коллекцию (чего он так не хотел и опасался!), передав часть в Музей им. Пушкина, а часть – в Эрмитаж.
Вот этот, отданный в Питер, кусок щукинского собрания и приедет к нам теперь в июне. Будем ждать. Пусть хоть ненадолго, но коллекция Сергея Ивановича вся окажется в Москве – там, где он её собирал, лелеял и показывал людям.