Вагон электрички. Весна. Месяц май.
Люди на дачи спешат, кто на отдых.
Старенький дедушка сел у окна.
И просто смотрел на красоты природы.
Всё распускается, пышет, цветёт.
Людям совсем не до этого:
В гаджетах многие, кто просто спит
Мало кто просто беседует.
На одном полустанке зашла ребетня.
Возраст... Да лет по пятнадцать...
"Дед, ты б подвинулся, нам вместе сесть...
Куда ты под старость собрался?
Сидел бы ты дома, под крышей, в тепле.
А ты вон... Поплелся куда - то..."
Немного подумав о чем-то в себе
Дед молвил: "Да вот ведь, ребята,
За следующей станцией холмик стоит,
Потом там овраг и болото.
Ногами туда не дойду я уже,
А место увидеть охота."
"А что ж там за место? Деревня твоя?
Ты вырос там или просто? "
Скатилась слезинка у деда тогда.
Он помолчал. И сказал :" Нет, не просто.
Не просто скажу вам в 17 годков
Хоронить сотоварищей было,
Когда "мессершмитт" нас огнём поливал
Превращая окопы в могилы.
Много таких же, как я, молодых
Много и старших товарищей.
Полных и средних, но чаще худых
В земле той нашли пристанище.
Мы отбивались, как только могли.
Один самолёт все же сбили.
Ну да куда там, винтовки с земли
А их - словно вОроны были...
В нашем отряде, что звался "Костёр"
Было с полсотни бойцов.
Бомба упала совсем недалече,
Вот и выжил я... Кроме дружков.
Контузило, в яму упал я тогда.
А когда лишь под утро очнулся,
Помню тот горький и мертвый смрад.
Кажись, с того света вернулся.
Гул в голове, по виску течёт кровь,
Но вижу, хоть трохи размыто.
И тишина, словно умерли все,
Вся наша делянка разбита.
Трупы лежат. Кровь. И гарь в небеса.
Только лишь двое бойцов
Раненых, правда не сильно, сидят
Смотрят прям мне в лицо:
"Лёшка, да ты ли? Неужто живой?"
Я: "Вроде целый остался."
И вот мы втроём..." Глубоко он вздохнул...
И снова он не удержался.
Рука самовольно смахнула слезу.
"Простите, ребят, не сдержался.
Втроём хоронили мы весь наш отряд.
Он весь там в воронке остался...
"Пол века прошло, тех двоих уже нет.
Ушли в небеса, я же вот, перед вами.
Я видно один, кто то место хранит
Я ездил, туда добирался ногами.
От павшей листвы, от проросших кустов.
Под грабельки землю ровнял.
Дороги туда никогда не найти.
Вот только по рельсам шагал.
Как мать, я тот холм обнимал.
Говорил. Я каждое имя их помнил.
Сейчас не дойти мне дотуда уже.
Хоть мимо проеду безмолвно..."
И дед замолчал. И глазами в окно.
И вот он тот холм и болото.
И совестно стало ребятам тогда.
И так в глубине души больно.
Вот он, тот старик, что сидит сейчас здесь.
Он тот, кто себя не жалел,
Бился на смерть, не на жизнь. И в кровь.
В семнадцать годов поседел.
Прошёл всю войну. Смог выстоять. Жив.
И выжил лишь тем, что могила,
Хранила его 47 дружков
И наведываться просила.
Он знал, что никто просто кроме него,
Никто никогда не приедет.
Один он остался, а в этот год все...
"Хоть так..." Ну, хоть мимо проедет...
Уходят года. И все меньше таких.
Старушек, дедков, что себя не жалея,
Спасли от фашизма, наверно, весь мир.
Вот так вот в 17 годов взрослея...
Позвольте хотя бы им память хранить,
Историю в грязь не пиная.
Ведь нам, нашим детям ещё дальше жить
Могил вот таких не зная.
Подайте им руку и им помогите,
Ведь это не сложно, поймите.
И, да, мы не знали таких вот холмов,
Хотя бы за это "Спасибо" скажите!
1.04.2019 г.