Валечка был третьим ребенком в семье. Дом стоял на берегу красивого озера, где летом цвели кувшинки и лодки рассекали спокойную, стоячую воду.
Огромное село Озера. Глухие леса его окружавшие. Революция раскулачив семью моей прабабушки Ольги Матвеевны Матвеевой, которая приютила у себя бездомного односельчанина-погорельца, человека этого сочли за работника и конфисковали лошадь и корову, по тем временам и этого было слишком много.
Бабушка моя Антонина была девицей крепкой, училась прилежно, была из раскулаченных, но вступила в ряды комсомола и активно выступала на собраниях. Короткая стрижка, красивая улыбка, не ветер в голове. Влюбился в нее скромный паренек, образованный и с университетом за плечами.
Вернулся домой после учебы Алексей и встретив Антонину на озере, стал чинно ухаживать за ней.
Свадьба была комсомольская, с песнями про партию и Ленина. Молодежь плясала и шутила.
Новая советская семья поселилась у озера, в добротном доме, на самом его берегу.
Антонина родила мужу двух девочек одну вслед за другой.
Пришел черед и моего папы. Роды были тяжелыми, в дом приглашена была бабка-повитуха, которая и помогала Антонине разрешиться от бремени третьим дитем.
Асенька и Галка сидели притихшие в горнице, смотрели на портрет Ильича на стене и всхлипывали в такт стонам своей мамы, помогали.
Галка была шустрой трехлетней малышкой и не смогла сдержать своего любопытства, тихонечно прокравшись к двери спальни стала наблюдать появление на свет, как оказалось братика Валечку. Эмоций ее не было предела и она по рябячьи гордилась своей находчивостью увидеть зрелище своими глазами и не испугаться, а долго потом удивляться, что оказывается не аист приносит детей.
Мой папа вошел в этот мир в 1929 году. На удивление, в селе где прошло раскулачивание, церковь белоснежную не тронули, не сломали и потихоньку там проходили негласные службы редкие. Его даже покрестили в ней.
А в метрике в графу национальность внесли странное слово Чудь- малочисленный народ, чудом сохранившийся в уже не царской России.
Дети бабушки росли, а она была столь активной и верила в идею, что ее пригласили работать в Ленинград, на большой завод. Там она счелкала на счетах костяшками, занося всемозможные цифры учета, вела бухгалтерию и была председателем местного заводского совета. Завод ей выделил большую комнату в коммуналке, в центре города.
А вот дедушка Алексей в Ленинград с семьей не поехал, расстались негласно муж с женой. Уехал он в Черновцы, на Украину, дети не знали правды, но спустя годы все выведала Галка и правда им открылась. Как оказалось, замуж Антонина вышла не по любви, а назло жениху, не сошлись они во взглядах, идейными оба были.
Дедушка Алексей был инженером знающим, ценили и уважали его и мой папа очень скучал без отца. Алексей после разговора с Антониной решил уехать якобы по работе навсегда и было решено, что дети будут его навещать. На нервной почве случился у него инфаркт и дали инвалидность, но работал, на пенсию не пошел.
Война застала Антонину с детьми в Ленинграде, окруженном в кольцо. Моему папе было чуть больше 10 лет и он пошел работать на завод своей мамы, где стали делать снаряды для фронта.Таскал ящики, помогал слесарям и получал паек, которым делился с сестрами.Стал курить, чтобы утихорить голод и быть большим, рост его остановился и на худеньком личике выделялись лишь огромные серые глаза.
По дороге жизни семью бабушки должны были эвакуировать на Большую землю.
Мороз, Ладога во льду, бомбят ее. Собрав в узелки самое нужное Антонина вместе с девочками ожидают свой грузовик, держа в руках номерки с именами. Машина подъехала, молчаливые люди уселись плотно в кузов, а бабушке пришлось остаться с Асей и Галкой. Валенька куда то пропал. Кричат, бегают, волнуются, а он с мальчиком заигрался, прибежал запыхавшийся, получил от мамы нагоняй и поехали они в следующей машине, нашли им место.
Тронулись тихо, свищут бомбы, разрезая лед, люди головы в плечи втянули, сидят тихо и каждый своему богу молится. А в машину перед ними все таки бомба попала, ушла у них у всех на глазах под лед с людьми, с душами живыми.
Бабушка Валеньку сильней к груди прижала, плачет в его макушку, а он крепко сестер за руки держит. Так и доехали до земли, до Большой.
После поезд их в Сибирь вез, ехали несколько дней под обстрелами в теплушке переполненной. Выжили.
После войны папа уехал жить к отцу, в Черновцы. Дедушка Алексей на фронте не был,хотел, да не взяли, инженерил и по своему помогал фронту.
Папа мой очень любил отца, но тот умер рано, сердце остановилось, так за кульманом, на работе и умер. После его похорон мой папа вернулся в Ленинград.
Поступил в школу рабочей молодежи, где маму мою и встретил.
Поженились, а там и я появилась, папа очень любил меня, даже шить научился, чтобы я была красиво одета и отличалась от девочек.Помню ярко оранжевое пальто с огромными пуговицами и кеппи, которое я терпеть не могла, ощущала себя в нем немцем злым и не носила.
Папа был добрым, очень умным, в Питере до сих пор по мостам, с конструкциями его опор, ездят машины и их разводят вечерами. Речь его была правильная, из грубых слов я раза два услышала слово дурак, других и не знал. Жил, работал, но умер все же рано и неожиданно для всех и не от инфаркта им перенесенного, так же как и его отец, а от саркомы легких, которая увела его от нас за две недели. Беломор Канал так и продолжал курить и эти две недели и не знал о болезни, мама ему ничего не сказала.
64 года жизни, мне тогда казалось как же это много, я уже не очень далеко от этой цифры. Жизнь- полет быстрый и не остановишь ее буквами по листу, испишешь ее в двух словах...про папу точку поставлю. Лишь память.
Про себя пока многоточие...дочь Чудя чудит, недаром язык этой национальности был непонятен, но теперь официально принят, как язык Чудя...вот оно как...род папин продолжается в правнуках, тоже Чудь..