и как эпиграфом — февральским, мягкотелым,
безвременным, растаявшим во мгле —
я жить хочу! — воскликнет мой дебелый,
растоптанный во мраке перемен,
наивный, чахлый, постоянный спутник,
разбитый, но пока ещё живой,
уставший от безумства шумных улиц,
оставленный в граните мостовой,
не вынесший предательского слова
в устах последних выживших друзей,
не понимавших, что же тут такого,
и бросивших в грудь эти стрелы мне.
безумный счётчик в измождённом жалком теле,
молитвенно склонившись у столба,
приняв его распятьем новой веры,
без устали всё просит у меня,
чтоб только не пускал я дьявола на плечи,
чтоб только смог ещё хоть раз вздохнуть
без страха выдохнуть последнюю часть речи,
без мыслей о возможности уснуть,
а больше не проснуться.
и как эпиграфом — апрельским, мягкотелым,
безвременным, растаявшим во мгле —
я жить хочу! — воскликнет мой дебелый,
растоптанный во мраке перемен,
фиброзный перикард, артерии, аорты,
митральный клапан, лёгочные вены,
желудочки, предсердия, волокна,
переплетенные в узлы самой вселенной,
застрявши где-то в глотке от волнения,
забыты мною в перекрестках вен,
растерзанные нитями смятения,
разбросанные будто бы во сне...
так сердце сообщает, что хочет ещё биться,
и это я поставлю во главу угла,
поскольку я не знаю, сколько будет длиться
пульсирование жизни для меня.
так я прощаю каждого, кто не был,
влюбляюсь снова в каждого, кто был,
так обнимаю вас — ребром лилит и евы —
и отпускаю за все тридевять земель.
так возвращаюсь я домой, в родные стены,
вновь обретая их наедине с собой,
и, улыбнувшись вдруг кому-то в небе,
я чувствую любовь.
/ лисбет.
4.февраль'19 — 2.апрель'19