Куда ни поедешь повсюду будут стены и двери и окна
И дождь будет лить и люди будут привычно мокнуть
И будет в кафе привычный в маленькой чашке кофе
И вечером в небе ущербной луны будет привычный профиль
И вечером, по лестнице темной, поднимаясь к себе в квартиру,
В гостиничный номер, в старый дом, где живет подруга,
Споткнувшись, пошлешь проклятья всему надоевшему миру,
Который повсюду один и тот же, и вырваться невозможно из круга.
Внутри тишина, и безмолвные очертанья погруженных во мрак предметов
До утра не придет никто и это значит, что можно сидеть одетым
В темноте, без движенья, не помня о том что судьба
В сущности к тебе безразлична. Так можно сидеть, руки; не отводя от лба,
Пока не заснешь под утро, слившись с предметами, в плаще и брюках
Некая форма. Таким, возможно, однажды найдут соседи
Или кто там еще, кто приходит, чтобы выяснить правду о слухах,
Что человек не выходил из дома, очевидно не меньше недели.
2
Но покуда жив, надо делать вид, что кроме тишины, пустоты и ночи
Тебя интересует все барахло и мишура, которое ценят люди
Нужно производить прибавку к стоимости, тратить, покупать, короче
Крутиться, как белка и приносить кесарю свою долю на блюде.
3
Пустыня, что постепенно заменяет собой жизнь изнутри, наполнила ноги песком
И потому, наверное, так трудно проделывать путь от дома до офиса,
Быстрее было бы от дома до моря, но город, где я живу, окружен кругом
Тайгой, и значит сподручней оземь ударившись, превратиться в лиса
Что неподвижно сидит на берегу ручья...
Туманные картины.
Фантазия уставшего раба. Подобно осетру, я как и все мужчины,
Спешу успеть и брюхо разорвав уйти на дно,
Во мрак и холод,
И, главное, меня как осетра учили, что
Другого не дано.