Служба закончилась, министэ спускался по ступенькам кафедры, а Дэниель собирался поспешить с Джессикой, проводить её, но пастор, протянув руку, повёл её в ризницу, куда Джейн и Винни быстро последовали за ними. Он был утомлён службой, его белое лицо было бледнее обычного , когда он остановил Джессику перед стулом, в который он бросился, опустошённым, глубоко вдыхая воздух; но склонив голову на поднятые ладони, сказал, негромко, но ясным тоном: Господи, это агнцы твоего стада. Помоги мне накормить ягнят твоих! Дети, - сказал он с улыбкой на усталом лице, - это не легко познать Бога. Но мы знаем, что он наш Отец - мой отец и твой отец, Джессика. Он любит тебя и заботится о тебе больше, чем я о своих маленьких девочках здесь.
Он улыбнулся им, и они ему в ответ, с выражением, которое Джессика
чувствовала и понимала, хотя её это огорчало. Она немного дрожала, и
до слуха министэ дошло слабое, хотя и горькое рыдание.
"У меня никогда не было отца", печально сказала она.
"Бог твой Отец, - очень мягко ответил пастор, - Он знает о тебе всё,
потому что Он вездесущ и всеведущ. Мы не можем его видеть, но только
заговорим, - Он слышит нас, можем попросить Его о том, что мы хотим".
- Позволит ли он мне поговорить с Ним, а также с этими прекрасными детьми, которые
чисты и в хорошей одежде? - спросила Джессика, взглянув с тревогой на
свои грязные ноги и рваное платье.
«Да», сказал министэ, улыбаясь, но одновременно вздыхая; Вы
можете спросить Его в этот момент, что Вы хотите.
Джессика обвела комнату широко раскрытыми глазами, как будто она стремилась увидеть Бога; но потом она плотно закрыла веки и наклонилась,
положив голову на руки, так видела, как пастор делает, она сказала: «О
Бог! Я хочу знать о тебе. И, пожалуйста, заплатите мистеру Дэниелу за все
чашки теплого кофе, что он мне дал.
Джейн и Винни слушали с невыразимым изумлением; но
слёзы стояли в глазах министэ, и он добавил "Аминь" к первой молитве Джессики.
*
6 глава повести Хесбы Стреттон
CHAPTER VI.
THE FIRST PRAYER.
When the service was ended the minister descended the pulpit steps
just as Daniel was about to hurry Jessica away, and taking her by the
hand in the face of all the congregation he led her into the vestry,
whither Jane and Winny quickly followed them. He was fatigued with
the services of the day, and his pale face was paler than ever, as he
placed Jessica before his chair, into which he threw himself with an
air of exhaustion; but bowing his head upon his hands he said, in a low
but clear tone, “Lord, these are the lambs of thy flock. Help me to
feed thy lambs!”
“Children,” he said, with a smile upon his weary face, “it is no
easy thing to know God. But this one thing we know, that he is our
Father--my Father and your Father, Jessica. He loves you, and cares for
you more than I do for my little girls here.”
He smiled at them, and they at him, with an expression which Jessica
felt and understood, though it made her sad. She trembled a little, and
the minister’s ear caught the sound of a faint though bitter sob.
“I never had any father,” she said sorrowfully.
“God is your Father,” he answered very gently: “he knows all about you,
because he is present everywhere. We cannot see him, but we have only
to speak and he hears us, and we may ask him for whatever we want.”
“Will he let me speak to him, as well as these fine children, that are
clean and have got nice clothes?” asked Jessica, glancing anxiously at
her muddy feet, and her soiled and tattered frock.
“Yes,” said the minister, smiling, yet sighing at the same time; “you
may ask him this moment for what you want.”
Jessica gazed round the room with large wide-open eyes, as if she were
seeking to see God; but then she shut her eyelids tightly, and bending
her head upon her hands, as she had seen the minister do, she said, “O
God! I want to know about you. And please pay Mr. Daniel for all the
warm coffee he’s give me.”
Jane and Winny listened with faces of unutterable amazement; but the
tears stood in the minister’s eyes, and he added “Amen” to Jessica’s first prayer.