<Тебе самой не противно
глядеть в глаза отражению в зеркале
и видеть в них кого-то совершенно другого,
не себя,
не свою трансцендентную сущность?..>
Кто-то совсем чужой,
в храм обветшалости запертый,
ноет внутри: «Открой!..
Выпусти к маменьке с папенькой!..»,
рвётся наружу сквозь
стены, в металл облачённые;
просьбы сменяет злость –
буйство на матерном ломаном
истину в мир несёт,
борщ развозя по камерам
тихих разных пород:
фризиум, либриум, валиум...
<То, что раньше в неистовстве
резало вдохи, рубило выдохи,
уходя за 36, но не доходя до 54,
вело межреберье по пути энтропии,
теперь молчит.>
Тише, не потревожь
смрада мистерию ветхую
влажной дрожью ладош,
черпая воздух пипетками
пальцев; и где ни тронь –
всюду заплаты времени
рваною бахромой
прямо поверх зелени
тусклого света ростков
на замыленной скатерти
робких начал без концов.
Что скажут маменька с папенькой?..
<Тот, кто пришёл самозванцем,
вызванным к жизни чужеземной лжемной,
ныне здоров:
целен, един, интегрирован.
А где же я?..>