Эксперименты с Гоголем в стиле «в джазе только девушки»
Вышли «два оловянных солдатика» на авансцену с пластичностью робота: потушили свет в зале, открыли занавес, скрылись. Диван. Мужчина лежит, раскинув ноги, ворочается, мается, просыпается. Кругом недельный бардак. Вещи, раскинутые по полу, давно позабыли свои места. В комнате смрад от грязных носков, тела и не свежих вещей.
Мужчина Иван Кузьмич Подколёсин является надворным советником, дворянином. Из прислуги лишь старый, замызганный и с трудом передвигающийся дед Степан. Актриса явно переигрывает заторможенность деда. Пробежавшись по поручениям прислуге, Иван отпустил бедолагу.
В дом залетает местная сваха и уговаривает дворянина жениться, ибо тот, ну, совсем уплыл от берегов. Сидит днями-ночами: дымит, думы эфемерные разводит, рефлексирует. В комнате от его испарений некуда приткнуться, только и приходится высовывать голову наружу - освежать от чистого яда. «Жена, по крайней мере, за порядок бы взялась»,- проводит работу с возражениями сваха Фекла Ивановна. «Женитьба- то это серьезно! Это ж не то, что сказать: Степан принеси сапоги!», -парирует Иван, а бесхитростный Степан приносит сапоги. (смешно).
Фекла - старая профессиональная сваха частенько получает трепки от клиентов за заносчивость в обещаниях, и от того ходит с бронзовой медалью под глазом. Стяжательство в ремесле наполняет ее дьявольской энергичностью. Носится по комнате по стульям, диванам, как молодая лань. И новые побои ее не страшат. Отлично работает с возражениями, легко меняет тактику работы с клиентом и конкурентом «не нытьем, так гарканьем». Фекла смотрелась как-то нейтрально и все связанные с ней перипетии воспринимались, как исключительно производственные издержки.
Иван Кузьмич тип тревожный, присущи частые смены настроения, чаще меланхоличный, депрессивный. Жениться упрямится, но воспринимает лишь телесные резоны сей авантюры. Внутренняя борьба будет сопровождать его весь спектакль. Персонаж не вызвал у меня сочувствия. Этакий «без царя в голове». Надворный советник не может быть настолько расхлябанным. Беседа друзей на диване очень утомляла. Так парни, мужчины не общаются; слишком крутая эмоциональная кривая. Более того, ощущалось, как актрисам тяжело задирать эти эмоции (зачем-то) и это передалось в зал. Не понимаю, почему режиссер мужчина пропустил в премьеру такого качества отрывок, загодя обременив женщин играть мужские роли.
Субтильный дядька Никанор Иванович Анучкин, по-моему, стал самой яркой фигурой вечера. Хороший выход на сцену: переминание с ноги на ногу, дрожащий надрывный писклявый голос, ощущалась внутренняя борьба, ломка. Я ждал у него разрыва сердца от перенапряжения. К счастью не случилось, а обморок, на этой почве, был бы весьма гармоничен. В дальнейшем герой начал активно эксплуатировать этот незамысловатый образ и вместо того, чтобы раскрыться, постепенно деградировал в грустного клоуна с ярко-рыжей взлохмаченной шевелюрой. Переминание перестало быть забавным и все больше толкало на мысль, что очередь не к невесте, а в уборную. Беготня со спущенными штанами это конечно весело, если не три или четыре раза.
Александра Артемьева приятно удивила исполнением Ивана Павловича Яичницы. Она создала интересный образ невозмутимого сдержанного экзекутора с явной профессиональной деформацией. Ей приходилось все время сохранять хрипотцу. Было слышно, что давалось это нелегко. И все же задача режиссера «лезть рыбе на дерево» (хрипотца не свойственна женщине), считаю, выполнена хорошо. Образ Яичницы был самым мужественным в виду наличия у него конкретности поставленных целей, малой эмоциональности, некоторой деспотичности, даже с учетом проявления ребячества, когда никто не видит. За персонажем чувствуется история развития его стоических черт. Яичница настолько профессионально деформирован, что знакомство с Агафьей напоминает установление новых рабочих коммуникаций. В дальнейшем персонаж раскрывает свои деспотичные наклонности с конкретными элементами тирании и делает выбор невесты логичным не в пользу героя.
Илья Фомич, друг Подколесина, перехвативший силой инициативу сватовства у Феклы. Друзья - они явная противоположность друг другу в характерах, режиссер еще и подчеркнул это в их костюмах. Илья имел черный галстук и красную жилетку, а Иван наоборот, красный галстук и черную жилетку. Забавно, что именно Илья мне напомнил Чарли Чаплина своим резким перемещением по сцене на протяжении всех трех часов. Одержимая заряженность женить друга сеет сомнение в искренности дружеских чувств. Скорее прогнозирует проявление дальнейших знаков внимания уже состоявшейся жене Агафьи.
Феминистический эксперимент с Гоголем считаю провальным. Ничего не имею против экспериментов, и не считаю классику неприкасаемой для них. Но, как говорится, «взялся песню перепеть - перепой лучше». Режиссер явно спустил постановку на тормозах: не помог актрисам наделить персонажей минимальными мужскими чертами. Шутки на уровне задранных юбок и нюханья ботинок. На протяжении долгих 3 часов не покидало ощущение клоунады «как бы мужчины, как бы играют, как бы роли».