Я в свете дня уйти хочу в ночную темень
И исполняется тот час по мановению
Волшебной палочки, её прикосновением
К солнцу, то странное моё хотение.
Мне приторно-горьки все звуки мира:
Пищание монстров, что умами завладели,
А голоса кругом, что ересь мелют,
Уже души не заглушит сатира!
Я в тьме ночной ищу тот лучик света,
Который мне надежду на свершения
Позволит вновь искать в несовершенном
Мире, не том, а жив покуда - в этом.
Мне привкус крови режет губ укусов раны,
Костяшки сжатых кулаков в обморожении
И я, в бессмысленном на близких раздражении,
Осознаю, что не успею... Слишком рано!
Я в летний зной хочу вдыхать зимнюю вьюгу,
Мне ненавистен пот, что делает слепыми
Подслеповатые глаза, а воду ныне
Дают нечасто и за страшные заслуги.
Мне не испить воды той - красной, вязкой,
Ведь рот зашит мой нитками из стали,
Как не уехать в дальние мне дали
Из-за того, что груз к ногам привязан...
Я в зимний холод так тепла желаю,
Что с жаром пробуждаясь вновь в сугробе,
Словно в монашеской для покаяния робе,
Которая всю грязь души скрывает.
Мне сей наряд, ну хоть убей, не по-размеру.
Он мне велик, по швам от этого трещит он,
Ведь на меняющих масштаб рассчитан,
Для тех, не верит кто в свою же веру.
И я покой ищу в раскатах грома,
Как в тишине мне нерва словно не хватает,
А время шепчет, мол: "Судьба такая,
Коль вы в гостях теперь, когда вы дома..."
Мне не хватает воздуха вдохнуть объёма
Тех лёгких, что забиты никотином
И на коленях я, молясь на гильотину,
Перестаю осознавать: сон или дрёма.
А может явь, укрытая тьмой ночи
Иль бред во свете дня сокрытый тенью...
Скорее, всё же, двух миров хитросплетение,
Кривых, на комнату, зеркал похожих очень.
И сквозь улыбку горькие лью слёзы,
Навзрыд рыдания в хохот переходят
И, стоя боком я в дверном проходе,
Туда или сюда приучен ёрзать!
Я в страхе лезть готов на амбразуру
И, хорохорясь нос не высуну из кухни,
Живот набит, но с голодухи пухнет,
Ища штык-молодец и пулю-дуру.
Я наблюдаю грозно брызжущих слюною
Борцов за правду, слуг народа - патриотов,
Которые для расширения слотов
У ног хозяев повод рвут, скуля и воя.
А молчаливых, что безмолвно стиснув зубы,
Стараются не угодить в пучину,
Из чёрной зависти... Какие тут причины...
Охают ржавой медью трубы.
И на крыльце развязки скучной драмы,
В стагнации и полном безразличии,
Забыв исконное своё обличье,
Команды жду: ломать иль строить храмы!?
Припев:
Спрашивая разрешения попасть в свой дом,
По сторонам виляя грязным и потрёпанным хвостом,
Жизнь в ожидании, когда хозяин бросит кость,
Так долго закрывал глаза, что стал я дома гость!