Судьба мне отдала, не споря,
все дни за гранью До...
смолистый запах досок, солёный - моря,
всё остальное смыв водой
из фляг и луж, растаявшего льда,
из бабских слёз, этилового спирта,
дождей, освободивших города
от смрада трупов, аромата мирта
размолотого в пыль, забитого в кирпич...
Верней - в его осколки.
Где плач не узнаёшь. Он так похож на клич
или на всхлип подбитой перепёлки
застигнутой врасплох густым зарядом дроби,
когда вставала на крыло...
Я слишком долго ждал и верил в сны утопий
смертям на зло.
Но знал в глубинах мозга - судьбы не обмануть.
Вон - зеркало... Там улыбнулась криво:
Дурак, мол, в тупике твой путь,
и денег нет на пиво...
За гранью До - лагуны, острова,
цветение вишен?
- Пошёл в затвор патрон. Вот - голова...
А можешь вены вскрыть. Так тише.
Ты воевал? За что? Опять дурак...
Что изменилось?
Вот сердце я твоё беру в кулак,
чтобы тебе не снились
провалы окон, щебень мостовых,
оторванные ноги кукол,
и раны страшные у женщин молодых,
худых, оборванных, седых,
глаза, где море муки...
Отдай судьба мне всё за гранью До.
Не нужен мне сценарий пьесы После.
Знакомо мне лицо твоё... Полина Виардо
с ушами острыми
от волка или крысы.
Глаза - два уголька...
А, впрочем, нет... Похожа ты на лысого
без крыльев мотылька.
Что? И тебя - зарядом дроби,
когда вставала на крыло?
За льстивые мечты в красивых снах утопий
и сотворённое тобою зло...
- Бери, бери, вот - нож, а лучше бритва.
Ведь к крови ты привык, созрел, уже готов...
А ты сама куда?
- Пойду опять с молитвой жечь крылья у беспечных мотыльков.