когда начнется утро,
когда багровый возьмет верх
над царством тьмы и соленой горечи.
когда луч солнца
чуть проникнет в оконную раму,
я обещаю собраться
с мыслями, да и не только!
. . . . .
с первыми секундами этой безысходности,
с холодными лучами, пробивающимися
сквозь толстое стекло моего сознанья.
знаешь, с этим так легко жить.
так легко, как в затхлых многоэтажных хрущевках.
с блевотиной на перепачканном лице,
идя по обочине вкривь, вкось,
все кажется творожным,
приторно противным.
на облицовке плесень,
ржавчина, длинною в чью-то жизнь.
облокотись, она проникнет
до сломанных ногтей, до кисти,
до рук, украшенных увечьями повсюду,
как психбольница в граффити.
жизнь в бункере,
под пленкой плотной, где нет места экспрессии,
где глоток воздуха ценней и дефицитней,
чем стихи бродского.
. . . .
холодные лучи сменились ледяными,
я жду. готовлюсь.
вот-вот придет, нахлынет.
но слышен лишь треск
на восьмом этаже, на лице
сквозь годы, сквозь жгучий ветер.
ты вновь обрушился своим отсутствием,
сделался как штукатурка холоден.
уже не доводится мысль до финиша,
уже не капает с крыш на первый этаж.
утро кончилось,
ты так и не разбудил меня.