У талантливого, замечательного поэта-фронтовика Михаила Валентиновича Кульчицкого (22 августа 1919 года, Харьков-19 января 1943 года, Луганская область), есть стихотворение, которое является визитной карточкой, при знакомстве с его ярким творчеством.
Написано оно 26 декабря 1942 года, а уже 19 января 1943 года младший лейтенант Михаил Кульчицкий погиб в бою. Вот это последнее, дошедшее до нас, стихотворение Михаила Кульчицкого:
***
«Мечтатель, фантазёр, лентяй - завистник!
Что? Пули в каску безопасней капель?
И всадники проносятся со свистом
вертящихся пропеллерами сабель.
Я раньше думал: «лейтенант»
звучит вот так: «Налейте нам!»
И, зная топографию,
он топает по гравию».
Окончив пересказ только первой половины стихотворения, скажу, что интересно, Михаил Кульчицкий начинает его с пародированного, условно-романтического приёма изображения войны, юноши не видевшей её. Так он думал раньше, до войны.
Теперь – не то.
Во второй половине стихотворения, видим глазами поэта, жестокую реальность военных будней:
«Война ж – совсем не фейерверк,
а просто – трудная работа,
когда,
черна от пота,
вверх
скользит по пахоте пехота
Марш!
И глина в чавкающем топоте
до мозга костей промёрзших ног
наворачивается на чоботы
весом хлеба в месячный паёк.
На бойцах и пуговицы вроде
чешуи тяжёлых орденов.
Не до ордена.
Была бы Родина
с ежедневным Бородино».
Такого – не пережив – не придумать.
На уподобление глины месячной пайке хлеба, чтобы найти такое сравнение, надо было сперва, самому потаскать эту глину на «чоботах», этот хлеб в вещмешке на горбу.
Поистине, говоря словами другого поэта-фронтовика Сергея Орлова: «Я, может быть, какой-нибудь эпитет – и тот нашёл в воронке под огнём».
Это стихотворение Михаила Кульчицкого Владимир Высоцкий включил в знаменитый поэтический цикл «Мой Гамлет» - 1966 года.
Оно звучит также в художественном фильме «Застава Ильича» («Мне двадцать лет») – 1966 года, режиссёра Марлена Хуциева, где в эпизоде «Вечер в Политехническом музее», Борис Слуцкий читает стихи своего боевого товарища, однокурсника поЛитературному институту и знакомого со школьных лет, по Харькову.
Кроме того, это стихотворение, положенное на музыку Владимиром Мулявиным, исполнялось ВИА «Песняры» - под названием: «Война совсем не фейерверк».
Родился Михаил Кульчицкий в Харькове, в семье адвоката, украинца, Валентина Михайловича Кульчицкого, бывшего кавалерийского ротмистра, выпустившего несколько книг стихов и прозы.
Влечение и любовь к литературной деятельности, как видим, передалась по, незримому, наследству и Михаилу Кульчицкому.
Первое стихотворение опубликовал в 1935 году, в журнале «Пионер».
Окончив 10 классов, работал плотником, чертёжником на Харьковском тракторном заводе.
Поступил в Харьковский университет, через год перевёлся на второй курс Литературного института им. Горького, семинар Ильи Сельвинского.
Одновременно с занятиями в институте, вёл уроки в одной из московских школ.
Преподаватели и сокурсники, воспринимали Михаила Кульчицкого, как явление крупное и обещающее.
Прежде всего – крупное - надежды подавали многие, но уверенность в их исполнении колебалась.
Кульчицкий же сомнений не вызывал. Писал хорошо, иногда отлично, но сквозь все стихи проходила одна, равнодействующая линия. Линия серьёзного таланта.
Одарён он был стихийно, образность являлась его природным свойством, ощущение слова – врожденным.
Последнее для него было особенно важным. Писать стихи по-русски мальчику, обучавшемуся в украинской школе, намного труднее, чем ребятам, получившим навыки родной речи в глубине России.
И дело не только в разности ударений. Лучшим примером будут его стихи, где соединяются русские и украинские слова:
«Губы в губы». (Из поэмы о России «Самое такое»)
«Когда народы, распри позабыв,
В единую семью соединятся».
А.Пушкин.
«Мы подымаем
винтовочный голос,
чтоб так
разрасталась
наша
отчизна –
как зерно,
из которого начался
колос
высокого коммунизма.
И пусть тогда
на язык людей –
всепонятный,
как слава –
всепонятный снова -
попадёт
моё,
русское до костей,
моё,
советское до корней,
моё украинское тихое слово.
И пусть войдут
и в семью и в плакат
слова,
как зшиток(1)
(коль сшита кипа)
как травень (2) в травах ,
як липень (3)
в липах
тай ще як блакитные (4) облака!
О, как
я девушек русских прохаю(5)
говорить любимым
губы в губы
задыхающееся «кохаю» (6)
и понятнейшее слово –
«любый»
И, звёзды
прохладным
монистом надевши,
скажетмне девушка:
Боязно
всё:
Моя несказанная
родина-девушка
эти слова произнесёт.
Для меня стихи
- вокругшарный ветер,
никогда не зажатый
между страниц.
Кто сможет его
от страниц отстранить?
Может,
не будь стихов на свете
я бы родился,
чтоб их сочинить».
1941 год.
№1 зшиток – тетрадь (укр)
№2 травень – май (укр)
№3 липень – июнь (укр)
№4 бкакитные – голубые (укр)
№5 прохаю – прошу (укр)
№6 кохаю – люблю (укр)
Михаил Кульчицкий принадлежал по рождению к старинной украинской интеллигенции. В его роду были учёные, писатели, общественные деятели.
Русский и украинский язык он знал с пелёнок, и они счастливо дополняли друг друга в его поэтической речи.
Читая Михаила Кульчицкого, мы видим, как много любви и искренности, заложено в стихотворении, посвящённому родному городу поэта:
«Мой город».
«Я люблю родной мой город Харьков –
Сильный, как пожатие руки.
Он лежит в кольце зелёных парков,
В голубых извилинах реки.
Я люблю, - когда в снегу он чистом
И когда он в нежных зеленях, -
Шелест шин, как будто шелест листьев
На его широких площадях.
От Москвы к нему летят навстречу
Синие от снега поезда.
Связан он со всей страною крепче,
Чем с созвездьем связана страна.
И когда повеет в даль ночную
От границы орудийный дым –
За него, и за страну родную,
Жизнь, коль надо будет, отдадим».
Февраль 1939 года.
В 1941 году Михаил Валентинович уходит в истребительный батальон.
В середине декабря 1942 года окончил пехотно-миномётное училище, получил звание младшего лейтенанта и должность командир миномётного взвода.
19 января 1943 года Михаил Кульчицкий погиб в селе Трембачёва Новопсковского района Луганской области при отражении прорыва танкового корпуса Манштейна на Сталинград,на 24 году жизни.
Похоронен Михаил Валентинович Кульчицкий в братской могиле села Павленково Новопсковского района, Луганской области.
Имя поэта выбито золотом на 10-ом знамени в Пантеоне Славы Волгограда.
Отец, Михаила Кульчицкого, погиб в 1942 году, в немецком застенке.
Стихотворения, созданные Михаилои Кульчицким в армии, о которых он упоминает в письмах не сохранились.
Имя Михаила Кульчицкого, выбито на мемориальной доске, установленной в память о студентах института, погибших на фронтах Великой Отечественной войны литератор, в здании Литературного института им. А.М.Горького, на Тверском бульваре№25,так называемом - историческом Доме Герцена.
В 1989 году на доме где родился и вырос поэт, ул. Грековская№9, в Харькове, была установлена мемориальная доска.
На ней, барельеф и отлитые в металле знаменитые строки: «Самое страшное в мире – это быть успокоенным» провисели ровно десять лет.
В 1999 году мемориальная доска была уничтожена неизвестными вандалами.
Открытие восстановленной доски в Харькове совершил поэт Евгений Евтушенко.
Среди поэтов своего поколения, Михаил Валентинович, наиболее чётко и объёмно, воплотил в поэзии, единство патриотической и интернационалистической идеи, характерное для предвоенной молодёжи.
Из поэтического наследия Михаила Кульчицкого.
***
«Самое страшное в мире –
Это быть успокоенным.
Славлю Котовского разум,
Который за час перед казнью
Тело своё гранёное
Японской гимнастикой мучил.
Самое страшное в мире –
Это быть успокоенным.
Славлю мальчишек смелых,
Которые в чужом городе
Пишут поэмы под утро,
Запивая водой ломозубой,
Закусывая синим дымом.
Самое страшное в мире –
Это быть успокоенным.
Славлю солдат революции,
Мечтающих над строфою,
Распиливающих деревья,
Падающих на пулемёт!»
октябрь 1939 года.
«Красный стяг».
«Когда я пришёл, призываясь, в казарму,
Товарищ на белой стене показал
Красное знамя – от командарма,
Которое бросилось бронзой в глаза.
Простреленный стяг из багрового шёлка
Нам веет степными ветрами в лицо…
Мы им покрывали в тоске, замолкнув,
Упавших на острые камни бойцов…
Бывало, быть может, с древка он снимался,
И прятал боец у себя на груди
Горячий штандарт… Но опять он взвивался
Над шедшею цепью в штыки, впереди!
И он, как костёр, согревает рабочих,
Как было в повторности спасских атак…
О, дни штурмовые, студёные ночи,
Когда замерзает дыханье у рта!
И он зашумит!.. Зашумит – разовьётся
Над самым последним из наших боёв!
Он заревом над землёй разольётся,
Он – жизнь, и родная земля, и любовь!».
1939 год.
«Будни».
Мы стоим с тобою у окна,
Смотрим мы на город предрассветный.
Улица в снегу, как сон, мутна,
Но в снегу мы видим взгляд ответный.
Этот взгляд немеркнущих огней
Города лежащего под нами,
Он живёт и ночью, как ручей,
Что течёт, невидимый, под льдами.
Думаю о дне, что к нам плывёт
От востока, по маршруту станций.
Пронесёт на крыльях самолёт
Новый день, как снег на крыльев глянце.
Наши будни не возьмёт пыльца.
Наши будни – это только дневка,
Чтоб в бою похолодеть сердцам,
Чтоб в бою нагрелися винтовки.
Чтоб десант повис орлом степей,
Чтоб героем стал товарищ каждый,
Чтобы мир стал больше и синей,
Чтоб была на песни больше жажда».
1939 год.
«О детях».
Всё резче графика у глаз,
Всё гуще проседи мазня –
А дочь моя не родилась,
И нету сына у меня.
И голос нежности моей
Звучит томительно и зло.
Как шмель в оконное стекло
В июльской духоте ночей.
И в темноте, проснувшись вдруг,
Всей грудью чувствовать вот тут
Затылка невесомый пух
И детских пальцев теплоту.
А утром – настежь окна в сад.
И слушать в гомоне ветвей
Не выдуманных мной детей –
Всамделишные голоса».
1940 год.
Стихотворений Бориса Слуцкого.
«Голос друга».
Памяти Михаила Кульчицкого.
«Давайте после драки
Помашем кулаками:
Не только пиво - раки
Мы ели и лакали,
Нет, назначались сроки,
Готовились бои,
Готовились в пророки
Товарищи мои.
Сейчас всё это странно,
Звучит всё это глупо.
В пяти соседних странах
Зарыты наши трупы.
И мрамор лейтенантов –
Фанерный монумент –
Венчанье тех талантов,
Развязка тех легенд».
За наши судьбы (личные,
За нашу славу (общую,
За ту строку отличную,
Что мы искали ощупью,
За то, что не испортили
Ни песню мы, ни стих,
Давайте выпьем, мёртвые,
Во здравие живых!