Изгибы искореженной руки
сухого дерева — прорвав сетчатки хрупкость,
из глаз растут; на месте сердца — пруд,
венок из камышей, бубенчик шутовской.
Привязан к тени смятого листа
несовпадений; на веревках — черви,
в груди — несобранные прелые плоды,
а под ногами — прах, сухой и стылый.
И этот дом, где трещиной стена
пошла — Иакова? Иуды? —
пожрет огонь, и тянет кирпичи
в пролом — и засыпает град камней
скопление людское — в полотно,
где тени отражаются в глазах,
смотрящих с неба — где не умирает
червь и в пламени звенит
то колокол, то шутовской бубенчик.
Публикация:
http://magazines.russ.ru/nov_yun/2018/1/terra-poeziya.html