а мне говорят: «пожалуйста, выбирай:
хорей или ямб. пиши только от руки.
побольше бы лирики, классику полистай,
чтоб стали читабельны в массах твои стихи».
а мне говорят, что скачет размер и слог,
рифмовка не очень, про рифму вообще молчат;
что мне увеличить надо запасы слов,
и сразу всё «станет лучше», «пойдёт на лад».
приходят с улыбкой и хлопают по плечу.
«вступи», — говорят — «хотя бы в какой союз».
я слушаю всех их. слушаю и молчу,
на фоне играет краской весенний блюз.
«сейчас», — мне твердят — «развелось креативных масс…
и каждый кричит, что он больше всех поэт!
а ты докажи, насколько ты в этом ас
и с полки возьми заряженный пистолет!»
но как объяснить простейшую суть вещей —
что пишется то, что зреет в моей груди,
что, хочешь — кури, ругайся и много пей,
ты всё равно будешь перевран и судим.
и как рассказать, что столько ночей подряд,
и в майском плену, и в клетке у февраля
стихи эти тайну в строках своих хранят:
не я их пишу.
они создают меня.