Было хмурое осеннее утро. Шёл дождь, а ветер срывал последние оставшиеся листья с веток деревьев и загонял в образовавшиеся лужи на дорожках.
"Унылая пора!" вспомнила я слова Пушкина и тут же с ним согласилась. "Очей очарованье"
сегодня выглядело особенно мрачным после того, как я вспомнила, что осталась с одной маминой сережкой, её подарком, тем и дорогим, что памятью о ней. Когда, где и как я её "посеяла" я не знала. Просто однажды, а вернее,- вчера заметила в зеркале, что моё отражение какое-то не такое. И, о, ужас! Правое ухо осталось свободным от украшения.
Конечно, сказать, что я все в доме перевернула вверх дном, не сказать ничего. Я искала везде. Даже в подъезде, на улице и в магазинах. Но все было безрезультатным.
В конце-концов успокоилась и заботливо уложила оставшуюся сережку в коробочку. Без пары она никуда...
Было грустно, обидно и очень жалко. Дождь за окном вполне разделял мою грусть и от этого становилось невыносимо тоскливо.А мне это никогда не нравилось.
-Надо что-то предпринять для поднятия духа и настроения,- решила я.
Позвонив подруге, узнала, что она собирается на презентацию новой продукции какой-то косметической компании. Выезд через час.
-Поедешь с нами? спросила она.
-Да! ответила я.
-Мне сейчас хоть куда, лишь бы не дома. Надо развеяться.
-Отлично! Ждём на автобусной остановке через сорок пять минут.
Через двадцать я уже была на улице и бежала к Сбербанку, чтобы снять деньги для возможных посиделок в кафе или ещё каких приятных мероприятий.
У касс было свободно и я без лишних мучений, получив желаемое, направилась было выйти из помещения, но, спускаясь по лестнице со второго этажа, увидела двух людей, с трудом пытающихся спуститься с неё тоже.
Один из них был сухим и старым дедом. Видимо, ещё и плохо видел, так, как пытался сначала палкой нащупать прочное место, а затем опустить одну ногу со ступеньки. Другим была женщина, тоже не первой молодости, но покрепче и устойчивее, чем её попутчик.
Я, было уже, пробежала мимо. Но, оглянувшись на них, просто не смогла так уйти. Их мучительные потуги однозначно взывали о помощи. Но, кроме этого, мне в глаза бросилось то, как они выглядели. Парой назвать было трудно.
Мужчина, хоть и был в сильно пожилом возрасте, но выделялся какой-то подтянутостью и аккуратностью. "Военная выправка",- тут же мелькнуло в голове. На нем были брюки со "стрелочками" и, пусть старые, но начищенные до блеска туфли...
А она была одета, без всякого преувеличения, как бомжиха;- куртка,что не могла застегнуться по причине меньшего размера, стоптанные шлепки, мятая юбка, непонятного цвета и, натянутый на голову, шерстяной "носок",- шапочка, по-видимому...
-Да, странный союз, - подумала я, но тут же вернулась к ним, ибо спускаться, даже вдвоём им было невероятно трудно. Женщина тоже едва могла передвигать ноги.
Ну, втроём мы, все-таки, оказались у выхода. А дальше?
Дождь даже не намекал, что собирается останавливаться. У них не было ни зонтов, ни плащей. А промокшим до костей старикам свалиться с простудой,- раз плюнуть.
-Где вы живете?,- спросила я.
-Здесь, недалеко. В желтом доме.
-Давайте, я вас провожу до дому. Вот вам зонт.
Женщина, Любаша, как выяснилось, взяла подруку мужчину с одной стороны, держа зонт над ними двумя, А я поддерживала его с другой. Благо, что оделась по погоде в лыжный костюм с капюшеном, который не промокает.
Вот так мы и добрались до их подъезда.
Через час. А хотьбы там было две минуты обычным здоровым шагом.
Зато я узнала много чего о них, сопровождая эту странную пару по столь трудному для них пути с остановками, передышками и даже слезами.
Да! Я не ошиблась. Мужчина был бывшим военнослужащим офицером... Старость доживает один, хотя есть дочь. Но она очень занята и практически не навещает отца.
А Любашка просто ему помогает. У неё потерян паспорт. Никого из родных и близких нет. Немного не в себе,- с головой что-то.
-У меня хорошая пенсия, сказал Николай( так он представился),- 17 000 !!!
Нам на двоих хватает. Вот, пенсию получил. Любашка пойдёт в магазин и всё купит, что надо. Приготовит. Мне жаль её. А ей меня...
Пока мы шли и он рассказывал о себе,
у меня ком в горле стоял... Мой отец тоже военный. Он был крепким. Честным до кончиков ногтей. Ему было всего 64 года, когда он не смог принять и пережить горбачевскую перестройку.
Но, во время его похорон к дому невозможно было ни подъехать, ни подойти от количества людей, почитавших его и пришедших проститься...
Это был 1989 год. Ещё время СССР, хотя и последнее...
Между тем мы, добравшись до места назначения, стали прощаться.
-Дочка,- сказал он мне
-Спасибо тебе огромное, что так помогла нам. Надо же! Оказывается и вправду, что мир не без добрых людей! Хочется тебя отблагодарить, но не знаю чем.
-Какая благодарность, что Вы,- сказала я.
-Слава Богу, что смогла вам хоть чем-нибудь помочь. Вот мой номер телефона. Звоните, если что-то будет нужно. А мне пора. Хотя, я, конечно, уже опоздала на все свои мероприятия. Но, ничего, они не были столь важны для меня. Главное, чтоб вы были здоровы и благополучны!
Он посмотрел на меня глазами, полными слёз. Сколько же в них было всего! И боль, и невысказанные обиды и разочарование, и тепло доброго сердца, и душевная благодарность...
-Постой! Тут на днях мне Любашка подарила штучку. Говорит, что нашла золото и его, мол, можно продать. Но кто будет этим заниматься? Ни мне, ни ей резона нет.
А я тебе отдам. На память. Может и пригодится. Возьми!
Он достал из кармана газетный комочек и сунул мне в руку.
Развернув комочек, я просто потеряла дар речи от увиденного в нём "сюрприза".
Там была именно моя мамина серёжка...