Ты так же деспотична, как все те,
Кого краса гордыней наградила;
Но знаешь ты о сердца доброте:
Для него всегда ты ценна, мила.
Хоть говорят, и правда это есть,
Что лик твой поклоненья недостоин.
Но как сказать обратное посметь?
Теперь себя сам проклинать я волен!
И будучи уверен, что не лжи поклялся,
В томленьи пребываю, раздумывая что
Было б, если лик твой белым оказался,
Хоть чернота твоя прекраснее всего.
Не ты черна; черны твои дела,
И этим клевету ты навлекла.
Thou art as tyrannous, so as thou art,
As those whose beauties proudly make them cruel;
For well thou know'st to my dear doting heart
Thou art the fairest and most precious jewel.
Yet, in good faith, some say that thee behold
Thy face hath not the power to make love groan:
To say they err, I dare not be so bold,
Although I swear it to myself alone.
And, to be sure that is not false I swear,
A thousand groans but thinking on thy face
One on another's neck do witness bear
Thy black is fairest in my judgment's place.
In nothing art thou black save in thy deeds,
And thence this slander as I think proceeds.