Позабытые номера полустёртых касаний губ. Я влюблялся и умирал, только лгать себе и могу, что проходит, прошло, пройдёт, что весною растает снег. Но откуда на сердце лёд? Эдельвейсов под курткой нет.
Я курю этот синий бонд, чтобы синюю снять тоску, но лишь только сильнее боль там, где дуло прильнёт к виску, но лишь ярче последний шрам на изнанке усталых вен. Позабытые номера душ, затерянных в синеве. Манекены глядят в неон, а в зрачках пустота и пыль. Недосмотрённый страшный сон: пастырь чёрной, большой толпы, шёпот монстра, густая нефть на булыжниках мостовой, свет галактики, рваный нерв. Одиночество. Волком вой.
Пусть все даты внутри сотрут, но Чудовище любит Белль. Позабытый давно маршрут неизменно ведёт в апрель, выстлан запахом алых роз по распутице и грязи, выткан золотом/серебром по хребту уходящих зим.