Из дома выйдешь зол, накручен.
С утра невесел и сердит.
Глядишь наверх, а там средь тучек
плывет по небу синий кит.
Он крутобок, монументален –
громада, глыба, рыба-кит.
Глаза – два блюдечка печальных –
моргнув неспешно, вниз глядит:
на вросших в улицу прохожих,
(не шевельнуться, не уйти).
И на меня он смотрит тоже -
глазами влажными блестит.
Обводит двор, забор колючий,
ворота с брошенным мячом.
А солнце бок его могучий
щекочет ласковым лучом.
И я кивну ему учтиво,
и он в ответ наморщит лоб.
Большой, придуманный мой, дивный!
Ну, здравствуй, здравствуй, кашалот!