Было ясно – вместе не навечно,
рушимся, и больше не держи.
Наше недостроенное нечто
сразу невзлюбило чертежи.
Криво-некрасиво, но летело,
иногда ругалось налету.
И кому какое было дело,
что не тот нашёл себе не ту.
Истончалось там, где кособоко,
даже и не думало крепчать,
вечерами падало из окон,
плакать научилось и кричать.
Стало на вулкане делать сальто –
роковая вышла карусель.
Рухнуло на залежи базальта
нечто, выживавшее досель.
И застыло жалобно, но чуждо,
вроде пыли горсточки простой.
Не жалей – ну разве же не чудо
столько лет летавший недострой.