Альманах "Голоса над Мстой" , выпуск 2, посвящённый 10-летию литературного клуба "Свеча", г. Боровичи.
В НОВЫЙ ДЕНЬ.
В новый день шагнула стрелка часов.
Ты запираешь привычно дверь на засов.
От кого же, скажи, ты прячешься, сирый?
От звёзд, сияющих в небе над миром?
От света луны, блуждающего на твоём столе?
От ведьмы-тоски, мчащейся на помеле?
А осень в разгаре цветном замоталась шарфом.
Скоро морозы.
Будем сидеть над огнём
камина, свечи...
Согревать и сердца, и ладони.
Только открой засов.
И о главном помни.
Помни на этой ладони дыханье мамы.
Каким ты был дерзким, весёлым, порой упрямым.
Бегал по звёздам.
Срывал на деревьях листья.
И не считал ни минут, ни годов, ни чисел.
В новый день шагнула стрелка часов.
В новый мир
первый шаг
с чистым сердцем сделать готов?
Как когда-то родиться и громко крикнуть планете:
"Это я, человек!
Это мне звёздный купол светит!"
13 ЯНВАРЯ. Дед Мороз улетит.
Дед Мороз улетит.
Стихнет праздник.
Обсыплются ёлки.
Серпантин покачнётся на люстре оленям вослед.
Замигают огни.
Зашуршат под ногами иголки.
И случайный салют передаст новогодний привет.
Дух волшебный витает ещё
сизым дымом над крышей.
Мёрзнут лапы и уши.
И твой незадачливый нос.
Но прислушайся:
сказки, как ходики, шепчутся.
Слышишь?
Они где-то внутри.
Их не может обидеть мороз.
Их умеет читать по глазам моя мудрая кошка.
Их собака найдёт,
обглодав злополучную кость.
Прощебечут синицы волшебные строки в окошко.
Протрезвонит у двери пришедший негаданно гость.
Они любят играть в чехарду и кататься на крыше.
Шумно в салки играть.
Прятать клад на чужом чердаке.
И летать в облаках,
поднимаясь всё выше и выше.
К самой яркой звезде!
Ночью тёмной гадать по руке...
Присмотрись, они рядом!
НОЧЬ СЕНТЯБРЯ.
День растворится. Занавес спадёт.
Родится ночь в осеннюю тревогу.
Мечта начнёт свой призрачный полёт.
Ты встанешь и возьмёшь суму в дорогу.
Послышится шагов далёкий стон.
Какая роль тебя сегодня ищет?
Луна. Огни. И колокольный звон,
поющий мессу. Не спугни их. Тише.
Мир затаился. Дождь примял траву.
Листва на землю падает, танцуя.
Мы начинаем новую главу.
С любви, рожденья, сна и поцелуя.
Песнь Воды.
Барабанит дождь.
Зонт спасёт едва ль.
Не сдержать дрожь.
Май одет в сталь.
За стеклом ночь
заполняет мир.
Мучит лужи корчь.
Но гремит сатир,
профиль крыш задев.
Заползает тьма,
разевает зев,
проглотив дома.
Дробь на все лады.
Стоки через край.
Снова Песнь Воды
начинает май.
НЕМНОГО В ЛЮБОВЬ.
Нам бы с тобой поиграть.
Немного в любовь.
Во что-нибудь этакое,
возвышенное и красивое.
Побольше пафоса.
В изящном изгибе
взлетеает бровь:
"О! Вы сегодня, право, такая милая..."
Но у нас
всё как-то просто.
Каша на завтрак.
Суп
на обед
или салат и картошка с салом.
Ты устал.
Понимаю.
Поэтому груб.
Где уж там о высоком.
Давай, о малом.
А во дворе щебечут и песни кричат воробьи.
Зевают собаки.
Возможно к дождю и ветру.
Сегодня разбилась кружка.
На счастье?
Покрепче меня обними.
Прохладно что-то.
Застыла смола на ветках.
Плачет сосна.
Но здесь нет солёных волн,
что в янтари превращают смолу и слёзы.
Пускай по небу плывёт наш скрипучий чёлн.
А солнце
в стихи
превращает банальность прозы.
Не будем играть.
Давай, будем строить дом.
Немного жизнь.
И немного счастливый случай.
Чтобы сидеть за круглым, большим столом,
и смотреть,
как на лицах танцует
влюблённый лучик.
ШЕЛЕСТ ЛИСТЬЕВ.
Шелест листьев.
Ветер в закоулках
шарит и подъезды тормошит.
Шорох.
Шёпот.
Только эхо гулко
возвращает голос.
Город спит.
Город спит,
изнежен долгим летом.
Утомлён.
Расслаблен.
Разогрет.
Лунный луч сентябрьским приветом
освещает путь прожитых лет.
Шорох.
Шёпот.
Шелест.
Меркнут звёзды
над ковром краснеющей листвы.
В тон горят рябиновые гроздья
в паутине скошенной травы.
СИНЯЯ ШЛЯПКА.
"Прощай!" -- И ушла, захватив чемоданы.
В тон хлопнула дверью на заднем крыльце.
Ветвями качнули дубы и каштаны.
Нет, не было слёз на застывшем лице.
Ну да, предавали, бросали, судили.
Исчезло! Сначала болело и жгло.
Черствело забытою булкою или
рисунком морщин бороздило чело...
Ушла моя Юность осенней тропинкой.
И не обернулась. И не позвала.
Стекали по стёклам уныло дождинки
и в лужу сбивались у ножки стола.
Веранда дрожала в объятиях ветра.
Сбежала и Молодость Юности вслед.
Прикрыла лицо шляпкой синего фетра.
"Прощайте!.." А что подарить им в ответ?
КОНЕЦ ИЮНЯ.
Ты скучаешь в Орле.
Я грущу в новгородских болотах.
Между нами дожди
рвут бескрайнюю серость небес.
Скрипка плачет вдали,
тщетно ищет пропавшую ноту.
Мокнут ясень и клён.
Мокнет луг и овраги, и лес.
Капли, лужи, ручьи
переполнены свежестью лета.
Убегает июнь,
оставляя морщины в стихах.
Ты гуляешь в Орле.
Строки льются, надеждой согреты.
А я Новгород свой
измеряю в словах и шагах.
Ты вернёшься домой --
я сорвусь за мечтой в новый космос.
Так и будем ловить
вздохи, взгляды и импульсы дней.
Где-то будет Орёл.
Где-то мой, чуть простуженный голос.
Разговор поездов.
Хор гудящих стальных кораблей.
***
Во мне не кровь и не водица.
Внутри осколки витражей.
Ночами сердцу море снится
в холодной синеве своей.
Песчаный бледно-жёлтый берег.
Зелёных сосен стройный ряд.
Дом, где всегда открыты двери.
И мамин долгий, грустный взгляд.
Я соберу свои осколки.
Рассыплю на сырой песок.
Как в детстве (а ракушки колки!)
сложу песочный городок.
В нём будут жить король, принцесса,
цирюльник, слуги, повара...
Шекспир о них напишет пьесу.
Талант актёров и игра
миф оживят. Придут в движение
базар и площадь, скотный двор.
Накашеварят угощение
на целый мир. Накроют стол.
Эх! понесётся, закружится!
Любовь. Крестины. Урожай.
Пой, родниковая водица,
кувшин наполни через край!..
И только ночью, без прелюдий,
когда в песочном замке спят,
мне так же море сниться будет.
И мамин долгий, грустный взгляд.
ТОРОПЛИВАЯ БЕСПЕЧНОСТЬ.
Разлетелся вечер между строк
яркими, цветастыми осколками.
Поостыл немного и промок.
Бродят тихо тени между ёлками.
У соседа пёс скулит сонет.
Шар на небе -- смотрит полнотелая
сверху вниз на город. Лунный свет
тихо льётся. Скрылись ночи белые
за июльский пряный травный луг.
Лето преломилось веткой надвое.
"На парах" коса и острый плуг.
Только тосковать об этом надо ли?
Пробегут и скроются вдали
дни, минуты... Повторятся снова
песни, что кричали журавли,
шёпот листьев у крыльца родного,
лай собак и лёгкий ветерок.
Всё проходит и уходит в вечность.
На бумаге остаётся слог --
чья-то торопливая беспечность.