«Сегодня не слышен бубенчик синицы с березы...»
Нахмурилось небо, лазури там нет ни клочка.
Весна отступила под стылым дыханьем мороза
Колючею пылью курятся сугробов бока.
А ветер стегает холодным бичом по равнине,
Пронзительным свистом тревожа покой деревень.
Ворона сидит на гнезде – клюв большой черно-синий,
Как стрелка у компаса, смотрит на север весь день.
Давай, пожелаем упрямой вороне удачи
И деток, горластых здоровеньких целый пяток,
Пробьется весна через зиму, и капелька крови бродячей
Уже всколыхнула струящийся в венах поток.
Распахнут простор, и зовут облака за собою,
И стелется под ноги древний, изъезженный тракт,
Чтоб небо парило, как купол, такое… до слез голубое!
Чтоб горло сжималось от запаха млеющих трав.
А вечером бледною струйкой тянулся б дымок над затоном,
Над розовою и совсем неподвижной водой,
И воздух дрожал, переполненный щебетом, щелканьем, звоном,
И тонкие рожки показывал месяц, совсем молодой.
Так хочется верить, что можно уйти спозаранок
За старой кибиткой от двери, распахнутой, прочь,
Где пыльные ноги и пестрые юбки цыганок,
Гортанная песня и теплая звездная ночь…
Прощай же, мой милый, с тобой мы не свидимся боле,
С зарею уйду по полыни и по ковылю –
Давно мое сердце отравлено воздухом воли,
И я эту волю сильней, чем мужчину, люблю.