Совсем не лучший день для автоэпитафий,
апрель уже в цвету, настало время од.
Фарфоровый амур, играющий на арфе,
поставленный тобой когда-то на комод,
смеётся над тобой - ну что ты всё о смерти,
Заладил, дуралей, а тут апрель в окне...
Хорош, поэты, ныть, хоть совесть поимейте,
хотя её иметь пристало больше мне -
хохочет карапуз, потешный, толстобрюхий.
Арфист, ядрёна мать, крылатый обалдуй.
О чем ещё писать? О голоде? Разрухе?
Разруха в головах. Растим свою беду,
пуская пузыри, глаза умильно щуря,
талдычим о своём - помрём и все дела.
Приходит время од о том, что всё в ажуре,
и тренькает амур, в чем мама родила,
уверенно зажав фарфоровую арфу
в изнеженных руках - бессмертный, что ему.
Апрель, как постовой, выписывает штрафы.
Ещё бы знать за что. Пока что не пойму.
Амура что ль разбить, но жалко мне арфиста,
пускай играет, гад, насмешливый толстяк.
Что совесть для него? Надменный, норовистый,
и всё ему не то, и всё ему не так.
Одическая песнь, апрельская эклога,
цветное буйство клумб, напевность птичьих склок.
Фарфоровый амур задумчивому Богу
играет в небеса шутливый некролог.