Я грущу по художнице робкой,
которая басмой дышала
во время
работы
над очередным шедевром.
Не умолкает Брамс,
тоска веселится,
я залью все тетрадки сухим вином,
забывая
совсем, совсем
обо всем
и обо всех.
Ночь покрывает город.
Я гуляю по улице,
снега все ушли.
В воздухе пахнет прорывом,
от которого страшно всем,
но не мне...
Мне хочется,
чтобы простила доктора Живаго
она.