С восьми и до утра
Остатки нашей жизни как листва
в огне сгорают, провожая осень…
Всё началось вчера, примерно в восемь,
закончилось сегодня, ровно в два.
Тебе я возразил, конечно, зря,
но наш союз и так дышал на ладан.
Клочками карнавального наряда
на форточке – вечерняя заря.
И чем темнее становился фон,
тем ярче подбирала ты упрёки.
По нервам – электричества потоки,
наверное, ампер на миллион.
Но физику не знал я никогда,
и что бездарность – слышу постоянно.
Ты пахла терпко, ароматно, пьяно,
как вкусная домашняя еда,
которую мне больше не видать.
Да наплевать, не сдохну с голодухи.
На лёгкие, как воздух, оплеухи
не отвечал, чем оскорбил опять.
Тарелки не бросала – моветон.
Слезу пускала – это как привычка.
И я ушёл.
Скандал потух, как спичка.
Всю ночь звонил в кармане телефон.
А я гулял, листву швырял ногой,
и дворники, глаза продрав, ругались.
А листья подлетали, опускаясь
на тротуар причудливой строкой.
Вечер августа
Кот дремлет в кресле.
Тихо и спокойно,
и только шелестит в саду листва.
Уходит день, медлительный и знойный,
в подарок нам закат нарисовав.
В углу окна паук готовит муху,
а я – готов.
Включу тихонько джаз –
мелодию, приятную для слуха.
Пусть будет всё, как было в первый раз.
Закат похож, но – копия, конечно,
зато подсвечник тот же и свеча.
А вечер дарит запахи надежды –
забыть про всё и заново начать.
Идут минуты, и густеют тени,
по-августовски сладко пахнет сад...
Я разгоняю мошкару сомнений
и подгоняю стрелки на часах.
Кот потянулся и пошёл к калитке
встречать тебя, а я зажёг свечу.
Сегодня я не совершу ошибки
и ни за что тебя не отпущу.
В гостях у сказки
Жене Элле
Не Гудвин я, может быть – Лев, но не более…
Ты знаешь, родная, бывает желание
проснуться героем чудесной истории,
где ты и друзья мне составят компанию.
По жёлтой дороге в осенней прозрачности,
гремя и шурша, развлекаясь куплетами,
мы в Город пойдём и за стенами спрячемся,
друзей-жевунов угощая конфетами.
Да здравствует вечного лета пристанище,
наивно-зелёное, сказочно-детское!
Конечно, мы Гудвина примем в товарищи,
зачем ему прятаться за занавескою.
И будет вино – изумрудное, сладкое,
и будут рассказы – с утра и до вечера.
А мы с тобой, Элли, исчезнем украдкою…
Зачем?
Вот об этом и спрашивать нечего.
Но все чудеса исчезают с рассветами,
а ты не исчезнешь. Ты – рядом, ты около…
И осень звенит золотыми браслетами
и кружится в танце за нашими окнами.
Простое одиночество...
Который день в квартире тишина...
Закрыты окна, зеркала накрыты.
И зря стучится ранняя весна
в стекло зелёной веточкой ракиты.
Никто окно не отворит на стук.
Здесь только тени бывшего уюта,
как часовые, встали на посту.
На кухне горкой высится посуда,
в прихожей зонтик, шляпа и пальто,
на полках в зале – книги и кассеты...
Рождённый ночью, кактуса цветок
внимает ласке утреннего света.
Оплывший воск на столбиках свечей,
портрет мужчины в воинском мундире...
В покинутой хозяином квартире –
простое одиночество вещей.
Посвящение Науму Коржавину
Осень бродит по мокрым листьям
В свете тусклого фонаря.
Дождь шуршит под окном, но кисти
У рябины огнём горят.
Этот свет заглушил тревогу,
Тени спрятались за спиной.
Что мне делать? Искать дорогу,
Или дом обнести стеной?
Всё раздать, что копил годами,
Выйти в осень… и утонуть?
Отыскать философский камень,
Чтобы бросить в кого-нибудь?
Или просто уйти в нирвану,
Там ни мыслей и ни забот?..
Потянулась рука к стакану,
Где обманный покой живёт.
Очень громко свистит за стенкой
И бросает листву в стекло
Ветер, сущности диссидентской.
Мне уютно, тепло, светло.
Листья падают, словно карты,
Подтасованные судьбой.
Я не знаю, что будет завтра,
Всё решится само собой.
Знаю только, что рано утром,
Когда ночь разобьёт восход,
Встану я, чтобы верить в чудо
«И предвидеть плохой исход»*.
* Из стихотворения Н.Коржавина «Есть у тех, кому нету места»