В меня проникло «мнение мое»
из газетёнок гладких англозагских.
Я мнил, что мню я сам свое,
о вашихтонских думках сладких.
Я мнил и думал - вроде точно сам.
Казалась Родина мне «рашкой»,
«Не жаль страну такую» - жалко что не жаль.
и Царь казался «Николашкой».
Я хохотал и верил англозаксам.
«Друзья» важнее чем «не та Россия».
Уговорили, я поехался на краски.
И вот убийцы поснимали свои маски.
Со слов газетных генералы предавали.
Карикатурщики - не может быть чтоб врали?
Капутолисты проплатили комиссаров,
их оторвали пьяными и теплыми от баров.
Вдруг кончились все шутки и вся мягкость.
На Соловках сам Горький сделал гадость.
Крестьянский бунт расстрелян был базарно,
приказ дал Ленин, и предал народ бездарно.
Свободу.Равенство и Братство напевалось.
А получили кукол террор-диктатуру.
И кукловоды вывезли все злата.
Для начитавшихся газетками расплата.
В очередях трепалось ловко про монархов.
Без них нам будет лучше воевать-то.
Зачем вам Царь? Сгубите его деток,
и англичане вам пришлют своих конфеток.
Они прислали деньги как гранаты.
Наемники китайские, фанаты.
Не чистили их кирпичем как ружья,
купюры смерть несли - кому-то было нужно.
Предал «синод» в жирах сожрав монарха,
избрал дерьмо на место «патриарха».
И не спросил ни разу о здоровьях,
и «отречение» признал царей в невольях.
Царевны милые и губы их девичьи.
А пули англые летели в них как к дичи.
Шиф приказал убить всех царских деток,
и всю Россию сделать лагерем из клеток.
Сменили временных предателей и гадов
на постоянных почитателей прикладов.
И децимация под целый ряд предлогов,
по «плану Черчиля» террор и долгий голод.
Игра кровавая и тайной убивала.
Власть «злого бога» восторжествовала.
Ложь наслоилась и сплелась в канаты,
их разрубить нет рук — предали и солдаты.