Я понимаю, что язык здесь ни при чём.
Но не могу уже на нем писать я.
И что народ остался тот же, горечь в том,
Что не хочу по-прежнему общаться.
И не хочу дружить, и не хочу любить,
Нас государства сделали врагами,
Теперь ведь можно нас убить,
А что же нянчиться с хохлами?
Теперь и Бог, и церковь врозь,
Лишь только, что-то ведь смущает.
Пошло все как-то вкривь да вкось,
И кукловод об этом знает.