("Паломничество убогой")
Некогда Герострат
Вечность решил поджечь,
Этот ветер - пассат
Жерло, грифель и речь
Дым всю ночь в глаза ел,
Дым спирал грудь веков.
Книги- дети. Белел
Пепел злых облаков.
Некогда Наполеон
Вторгся пожаром книг.
Этот ветер - муссон,
Вороны, пепла лик.
Пал на дощатый пол
Отблеск кровавых брызг.
Тронул струну Эол,
Зимняя вишня - визг.
Был бы поджог-укор,
Встал бы вселенский плач.
Дети наперебой
С небом играют в мяч.
Но взбаламутив всех
Между огнем и сном
Мчится нетвердый смех
За горизонт-проем.
Нет никого окрест -
Мыслимо ли играть:
Время культуру ест,
Губы разжала - вспять.
Курск как затмение...
Вереск кипит в котлах,
Выморочен извне
Вечности пыльный прах.
Явлен один излом,
Спрятан другой внутри,
Что за знамение -
Notre-Dame de Paris?
Был бы культуре - треск
Или пространству - течь.
Можно знамений блеск
И от скалы отсечь.
А материал горит,
В нем человечий след.
Входит в село пиит -
Жителей в селах нет.
Ветер Матеру снес,
Над Забайкальем - мрак.
Новый букварь горит,
Не догорит никак.
Огненно-красные дни,
Провалы окон и стен.
Это всплески тех книг -
И ничего взамен.
Где богадельня? Вон
Там, где дорога вкось.
Не христианский звон -
Ветер, извечный гость
Для опустелых нор,
Неосвещенных в ночь.
Странница на угор -
Вижу, что ей невмочь:
— Кто ты, мать, и куда?
Может, тебе помочь?
— Да, - отвечает, - да,
Я - отвечает, - ночь.
То от Марины нам
Посох, улыбка, медь,
Не суждено векам
В горести умереть.
В мягкой глине зари
Тонет ее рука.
Где твоя ночь, Марин?
Грустно, как коротка.
- Буду ли петь во тьме?-
Думает в ночь пиит,
И у него в руке
Собственный храм горит.