Обнимая нежно пару ножек,
головой примяв кусты бурьяна,
задремал под лавкою прохожий,
задремал, бедняга, в доску пьяный.
А подсел ко мне, кажись, тверёзый,
появившись вдруг из ниоткуда.
И слова его рождали грёзы.
И я верил, что явилось чудо,
потому что, воспарил над прахом,
я смотрел на мир сверхчеловеком.
И в ушах звучали фуги Баха,
и входил я дважды в ту же реку.
Я глотал ход мыслей не натужно,
понимал цитаты по-латыни.
Истин град, воистину жемчужных,
бил мне в темя из небесной сини.
Почему же так внезапно быстро,
он пропал, как будто бы и не был.
Почему же вдруг исчезла искра
между мной и говорящим небом?
Словно грёз рассыпалась копилка,
будто кто-то врезал подзатыльник.
Мир стал пуст и жалок, как бутылка,
что принёс оракул-собутыльник.