Как много лет в мой дом,
почти заброшенный,
плелось прозренье,,
мокло под дождём,
снегами заносило,
и ветер злобной силой
качал его в безумии своём.
Оно держалось
воли непреложной.
Когда пришло
его я не узнала:
одежда порвана,
и взгляд потух.
Но сердце так заныло,
родное что-то было
в движенье грациозном
белых рук
и вспыхнувшем луче,
любовно алом.
Я плакала
бесстыдно, безутешно:
в его скитаньях
есть моя вина.
О! Если бы просила
прислать прозренья силу,
в одеждах царских
прибыла б она,
вошедши величаво
и неспешно.