Строкою пуль побило штукатурку,
И у икон щербатых странный вид.
Монах, упрятав что-то под тужурку,
Средь позолоты на полу лежит.
Речей не слышно, и не курят ладан,
Щека прижалась к острому стеклу.
Спешил сберечь не клад и не награду,
Иконку не дал пришлым в кабалу.
Её сберег, закрыв тщедушным телом,
За это душу светлую отдал.
Всю жизнь был молчаливым и несмелым,
О нём лишь кто-то скажет – наповал.
фотограф мне неизвестен