Памятник
В. Высоцкому
Стихами обессмертив Русь
И телом землю обогрев,
Я в пурпур чёрный завернусь,
В последней неге заалев.
Меня хоронят всей Москвой
С великой болью и тоской,
Не будет у меня Ланской,
Звони в колокола, Донской.
Торжественно, как на духу,
Я прочитал вам по стиху,
По строчке каждому крещёному,
Всё мне простившему – прощённому.
________________________________________
Леонид Губанов применяет точные и полностью созвучные классические рифмы.
Ещё несколько замечательных стихотворений Л.Губанова:
_____________________________________________________
Все стихи Леонида Губанова | «45-я параллель»
45parallel.net›Биография›Все стихи Леонида Губанова
Были вчера
Все стихи Леонида Губанова. Бандероль священно любимому. Вальс на собственных костях. Ворота – это ворковать, возвратиться. Всё переплыл, всё переплавил. Господи! Пореши слёзы с души нашей.
_____________________________________________________
* * *
Природа плачет по тебе,
как может плакать лишь природа.
Я потерял тебя теперь,
когда лечу по небосводу.
Своей поэзии, где врать
уже нельзя, как солнце выкупать,
где звёзды камнем не сорвать
и почерк топором не вырубить.
Природа плачет по тебе,
а я-то плачу по народу,
который режет лебедей
и в казнях не находит брода.
Который ходит не дыша,
как бы дышать не запретили,
которым ни к чему душа,
как мне мои же запятые.
Природа плачет по тебе,
дай мне забыть тебя, иначе –
о, сколько б смеха ни терпел,
и я с природою поплачу.
* * *
Сиреневый кафтан моих обид...
Мой финиш сломан, мой пароль убит.
И сам я на себя немного лгу,
скрипач, транжир у поседевших губ.
Но буду я у родины в гостях
до гробовой, как говорится, крышки,
и самые любимые простят
мой псевдоним, который стоит вышки.
Я женщину любимую любил,
но ничего и небосвод не понял,
и сердца заколдованный рубин
последнюю мою молитву отнял.
Гори, костёр, гори, моя звезда.
И пусть, как падший ангел, я расстрелян,
Но будут юность в МВД листать,
когда стихи любовницы разделят.
А мне не страшно, мне совсем светло,
земного шара полюбил я шутки...
В гробу увижу красное стекло
и голубую подпись незабудки!
* * *
Как поминали меня –
Я уж не помню и рад ли?
Пили три ночи и дня
Эти беспутные капли.
Как хоронили меня –
Помню, что солнце – как льдинка...
Осень, шуршанье кляня,
Шла в не подбитых ботинках,
За подбородок взяла
Тихо и благословенно,
Лоб мой лучом обвила
Алым, как вскрытая вена,
Слёзы сбежали с осин
На синяки под глазами –
Я никого не спросил,
Ангелы всё рассказали...
Луч уходящего дня
Скрыла морошка сырая,
Как вспоминают меня –
Этого я не узнаю!
1977
* * *
Живём в печали и веселье,
Живём у Бога на виду:
В петле качается Есенин,
И Мандельштам лежит на льду.
А мы рассказываем сказки,
И, замаскировав слезу,
Опять сосновые салазки
Куда-то Пушкина везут.
Не пахнет мясом ли палёным
От наших ветреных романов?
И я за кровью Гумилёва
Иду с потресканным стаканом.
В моём лице записки пленника
И старый яд слепой тоски.
В гробу рифмуют кости Хлебникова
Лукавых строчек колоски.
Но от Москвы и до Аляски,
Когда поэты погибают,
Ещё слышнее ваши пляски,
Ещё сытнее стол с грибами.
Ещё немного подождать
Где ясли ясных глаз закроют,
где все морщины эмигрируют,
где дети выбегут за кровью
с посудою, наверно, глиняной,
где вдруг становится так жарко
от тени собственной на дереве,
где на поэмах спят ушанки,
как стая голубей на тереме,
где ходят мальчики раздетые,
где бредят голосом Господним
потусторонние газеты,
журнальчики в одном исподнем,
где мне в тебя не промахнуть бы,
где мне дай Бог и не подохнуть –
лишь потому, что наши судьбы
охранною покрыты охрой
и ясных глаз уже не надо,
я трогаю старинный меч,
чтоб порубить всю нечисть сада
или костями в гости лечь.