Лежу, пытаясь свой страх представить.
Он меж ключицами едва заметно давит.
В горло вползает змеей, спускается в пищевод,
Медленно скручиваясь, заполняет живот.
Я смотрю, кругом все привычно, знакомое.
Замерли старые вещи, и кислорода так мало в комнате.
Коридор в тревожном желтом свете.
Все тихо, но там расставлены сети.
Если пойти, неосторожно ступить,
Заденешь, натянешь незримую нить.
И полетят невидимые стрелы,
Поползут невидимые змеи.
Но знаю, все останется, как прежде, тихим, целым.
От этого становится еще страшнее.
Все чаще, все сильнее в горле бьет змея хвостом.
Я встану, я сумею, но потом, потом.
Лежу, смотрю.
Неслышно шепчут, отражаясь, зеркала:
«Все умерли. Ты тоже умерла.
Признайся, ты же это знаешь,
Ты в лабиринте из зеркал блуждаешь,
Застывши в миге. Руки разожми,
И правду, смерть свою прими».
И снова все нормально, мирно, тихо.
Часы идут, только давно не тикают.
И тускло светит солнце, шелестит листва.
Вы врете всё, я знаю, я жива!
Уйму я тошноту, и огляну знакомый дом.
Я встану, я смогу и встану, но потом.
(24.10.18)