Понять такое не могу, поверьте.
Не в силах влезть я в шкуру подлеца.
Но есть такие, в волчьей, что ли, шерсти,
сплошь ей заросшие, бездушные сердца.
Обычна обстановка магазина,
и очереди нам привычен вид.
Старушка в ней, и рядом с ней мужчина
самодовольный, за спиной стоит.
А я – за ним. Прилавки озираю.
А за окном всё мутно, всё в пурге.
Добраться будет трудно ей, я знаю.
Сугробы, и с протезом на ноге...
Увечья в чём её была причина?
Настигла её, юную, война,
там, в Ярославле, на заводе шинном,
в шестнадцать лет трудилась где она.
Июнь, ночная смена, сорок третий,
девятое, и ночка коротка.
И небеса в обычном мягком свете,
и лёгкие в них редки облака.
Для юных плеч трудна ночная смена.
Терпи, девчонка! Выбора ведь нет.
Но что это? Завыла вдруг сирена,
прожекторов забегал в небе свет.
Тревога! Выбегайте все из цеха!
В бомбоубежище! У выхода затор.
Толкутся в панике. Ужасная помеха!
Все не успели выскочить во двор.
И налетела страшная, тугая,
фугаской порождённая волна.
Удар, и тьма... Как кровля цеховая
обрушилась, не помнила она.
Очнулась на чудовищной постели
из окровавленных друзей убитых тел.
А в вышине пропеллеры ревели,
и резкий лай зениток долетел.
Подруга рядом громко стонет. Жалко.
Подняться надо, как-то ей помочь.
Но на ноге в кровавой луже балка,
и боль сознание повергла снова в ночь...
Старушка неуклюже повернулась.
Покупки кто бы ей сложить помог?
Соседа видя, робко улыбнулась:
"Подержишь ты мне сумочку, сынок?"
А он, в плечах саженно-широченный,
и полный весь здоровых, сытых сил,
взглянул, собой довольный и надменный,
и ей в лицо сквозь зубы процедил:
"Бревно перетащить – другое дело!
А из-за этого такая кутерьма!
Я думаю, бабуся, с этим смело
ты запросто управишься сама!"
Старушкину увесистую сумку
ей к дому помогая дотащить,
какая тварь такого недоумка,
могла, я размышляю, породить?*
*Сюжет взят со случая, которому сам был свидетелем.