Посвящается, Самарским, 60-м
Со мной, опять, не происходит,
В чем, в детстве, грезила душа.
Вокруг, все, вечно, что-то строят,
А мне, застроенного, жаль.
Мне жаль, потока Ленинградской,
Живой людской ее души.
Что, вместо храма, взорванном в тридцатых
Вливалась, в «ЮННОСТЬ-Витражи».
Мне жаль, потухших булок запах,
Что источали аромат,
В наш «европейский» скромный завтрак;
Сыр, будто бы, голландский, и кофе «черный», будто, клад.
Мне жаль, кондитерских, и шляпных.
Мне жаль, потерянных дворов,
В которых заезжала лошадь, та, без яблок,
Чтоб на углу, был в газировочных, сироп.
Мне жаль, что умер, наш великий, Брежнев.
Наш генеральный секретарь.
И пусть, казалось нам, что он «великий грешник»,
Но, лишь при нем, к России, был так близок, рай.
Мне жаль, что в рае, том, дышал, не надышавшись.
Мне жаль, что рухнула, в раю, стена.
Теперь, уж, у нее, мне не удастся отлежаться.
Теперь, всем изгнанным, назначена цена.