«Уровень одобрения Сталина в России достиг рекордного показателя»
«Роль Сталина в истории страны положительно оценили 70% респондентов
«Левада-центра». Об этом сообщает РБК со ссылкой на данные мартовского
опроса социологов. Отрицательно к советскому вождю относятся всего
19% опрошенных. Издание подчеркивает, что исследование выявило рекордный
показатель положительного отношения к Сталину за все годы подобных опросов»
(Из главных новостей СМИ 16 апреля 2019 года)
Продолжение публикации о Сталине Игоря Васильевича Бестужев-Лада.
Российский учёный, историк, Доктор исторических наук, профессор.
Следующая статья «Сталинщина преступление без наказания? 6»
http://www.proza.ru/2011/06/06/582
«Пожалуй, наиболее ярко сказалась гибельность культа личности Сталина в грозные дни начала Великой Отечественной войны. В предвоенные годы, казалось, было сделано словно нарочно всё мыслимое и немыслимое, чтобы страна пала жертвой агрессора в первые же дни войны.
Начать с того, как на это справедливо указывалось в нашей печати, что главный удар в идеологической борьбе Сталин направил не против крепнувшего фашизма, а против социал-демократии. Результатом был раскол рабочего класса Западной Европы, что ещё более укрепило позиции фашизма в Италии, облегчило его победу в Германии, а затем и в Испании. Во второй половине 30-х годов волна репрессий захлестнула и руководство партий Коминтерна в Москве, почти полностью разделившее участь коммунистов-ленинцев со стажем подпольной работы.
Гибель лидеров вконец дезорганизовала ряд братских компартий, и потребовались неимоверные усилия, чтобы они восстановили свою боеспособность — это произошло уже в ходе войны. Тем не менее Сталин странным образом до самого июля 1941 года пребывал в твёрдом убеждении, что в случае войны с Советским Союзом в Германии вспыхнет единодушное восстание пролетариата по типу 1918 года. На это делалась ставка. Это входило в политические расчёты. Впрочем, такое убеждение (скорее, вера по аналогии с недавним для него прошлым времён гражданской войны) было, как известно, не единственным гибельным заблуждением «вождя». А к 1939 году не осталось уже никого, кто мог бы сказать ему хоть слово о гибельности подобных расчётов и подобной политики.
Так, не без собственных рук Сталина, была подготовлена почва, на которой вскоре выросли зловещие зубы дракона.
Второй ход в этой чудовищной односторонней «игре в поддавки» составляло уже упоминавшееся уничтожение большей и лучшей части высшего комсостава армии, а также политического руководства. К 1939 году не осталось почти никого, кто мог бы профессионально подсказать «вождю», что надо делать ввиду надвигавшейся опасности. А те немногие, кто остался на постах из способных мыслить самостоятельно (например, Б.М.Шапошников и некоторые другие), оказались не в силах развеять догмы и предубеждения высшего единоличного руководителя.
Меж тем догмы и предубеждения были поистине фантастические.
Во-первых, как уже говорилось, существовала догма о неизбежности восстания германского пролетариата в случае нападения Гитлера на СССР. И это делало такое нападение в глазах Сталина маловероятным — особенно имея с тыла Англию, с которой Гитлеру никак не удавалось покончить.
Во-вторых, казалось, что если с Гитлером заключить пакт о ненападении (после неудачных попыток сближения против него с Англией и Францией), то он «успокоится» на Востоке и ещё больше «увязнет» на Западе. Тем самым вероятность войны на Востоке вообще приблизится к нулевой.
В-третьих, казалось, что если придвинуть вооружённые силы к самым границам страны, то это окончательно отобьёт у потенциального противника охоту рисковать нападением. Тем более что соотношение сил количественно представлялось примерно равным и по «штыкам» (по «саблям» был даже значительный перевес), и по орудиям, и по танкам, и по самолётам. То, что счёт пойдёт не по «штыкам», а по автоматам, что мощность танков и самолётов определяется не столько их числом, сколько новизной моделей, состоящих на вооружении, а кроме того, что значительную часть самолётов и танков можно, оказывается, уничтожить на аэродромах и танкодромах внезапным массированным бомбовым ударом в первый же день войны, обеспечив себе полное господство в воздухе, — это попросту в голову не приходило, потому что личный опыт в гражданскую ни о чём подобном не говорил.
В-четвёртых, с исчезновением профессионалов восторжествовала военная доктрина, тоже целиком основанная на личном опыте в гражданской войне. Предполагалось, что сколь бы сильным ни был любой внезапный удар врага — противник неизбежно «завязнет» не на первой, так на второй-третьей-четвёртой линии окопов ещё на земле Западной Украины и Белоруссии, как в первой мировой войне. А затем, как пелось в популярной песне тех лет, «полетит самолёт, застрочит пулемёт, загрохочут могучие танки, и пехота пойдёт в свой победный поход, и помчатся лихие тачанки!» И в штыковую — на Берлин! (А там пролетариат Германии и т.д. См. выше). Сейчас дико подумать, что такое могло мыслиться всерьёз после ударов танковых клиньев Вермахта в 1939-40 годах от Польши до Франции. Но не зря говорится, что очарования молодости сильнее разочарований старости. Для человека, который мыслил категориями войны 1914-20 годов, когда ему было 35-40 лет, видимо, психологически трудно «перестроиться» на новый образ мышления к шестидесяти годам жизни без совета со стороны. А авторитетного совета подать уже никто не мог.
Наконец, в-пятых, существовала догма: если не «провоцировать» потенциального противника, то он, всецело занятый на Западе, не станет кидаться на Восток. Эта догма тоже уходит корнями к кануну первой мировой войны, когда от того, начнёт Россия мобилизацию или нет (т.е. даст Австро-Венгрии расправиться один на один с Сербией или нет), зависела позиция Германии. Спустя четверть века ситуация коренным образом изменилась, и только сумасшедший в Берлине мог помыслить о том, что СССР, в его положении, нападёт на Германию, даже если советские войска удесятерят бдительность. Наоборот, постоянно задирали, устраивая бесконечные провокации на границе, именно гитлеровцы. Говоря шахматным языком, не мы, а они играли белыми, а нам приходилось думать об отражении провокаций покрупнее, типа хасанской или халкинголской незадолго перед тем на Дальнем Востоке».
Окончание статьи в следующей публикации
Игорь Васильевич Бестужев-Лада(1927-2015), советский и российский учёный, историк,
социолог и футуролог, специалист в области социального прогнозирования и глобалистики.
Доктор исторических наук, профессор. Заслуженный деятель науки РСФСР. Лауреат золотой
медали Н. Д. Кондратьева 2001 года «за выдающийся вклад в развитие общественных наук».
Автор нескольких десятков монографий и брошюр, свыше двух тысяч статей в периодических изданиях.
https://ru.wikipedia.org/wiki/ Бестужев-Лада, Игорь Васильевич
22.04.2019